Судьба, глядя на обилие проблем, подкидывает новые. Форсируя ручей, распороли покрышку о камень на дне, пришлось менять. Мёдов наорал на водителя, затем остыл, но извиняться себе не позволил. Шофёр махнул рукой и занялся домкратом. А вокруг опять темнеет, подошёл геолог.

– Мы остановимся сейчас?

Мёдов покачал головой.

– Хотелось бы не здесь.

– До темноты ещё можем успеть к ущелью.

– Только к северному, – посмотрел лейтенант на карту.

– А к южному нет смысла и соваться.

– Да, – кивнул Мёдов и свернул карту. – Тоже так считаю.

С колесом справились за минуты, включили фары и поехали дальше. Стемнело окончательно, но путь продолжили – медленно, по компасу, рискуя заблудиться. Под колёсами чувствуется жёсткая каменистая почва, машину подбрасывает на камнях.

И вот фары упёрлись в стену, водитель дал по тормозам. В течение минуты Мёдов смотрел по сторонам, потом выпрыгнул из машины. К нему подошёл Багров.

– Темень одна, не найдёмся.

Лейтенант заторможено кивнул и приказал разбить лагерь. Теперь, опасаясь диких зверей, смотрели в оба.

Ночью Мёдов не мог заснуть. Он боялся утра, которое покажет, ошиблись ли они с маршрутом. Сидел в тени, в стороне от костра и часовых, и кутался в куртку. Тёплая кабина ему осточертела. Кто-то подошёл, это был Смирнов Максим.

– Как там?

– Еле дышит, пульс редкий, но жар пропал.

– Может, выкарабкается… ты-то как?

– А что я? – удивился Макс.

– Мне напомнить?

Сержант не отвечал. Затем откашлялся.

– Свою вину я всё время чувствую, не волнуйтесь.

– Я этого не приказывал. Реши, кто он тебе теперь, ответ может быть лишь один.

Макс ушёл в кунг, Мёдов переместился к костру, огонь осветил напряжённые скулы и нахмуренные брови.

Утром появился повод радоваться: по темноте ошиблись всего на полкилометра. Теперь же въехали точно в нужное ущелье. На удивление ровная поверхность, видимо, шлифованная когда-то рекой, позволила разогнаться. ГАЗ бодро взревел мотором, вездеход рыкнул чуть позади.

Следующие шестьдесят километров пролетели по устью давно высохшей реки, рассекающему скалы. Геологи заверили, что это один из притоков Томи.

Но вот почва под колёсами стала менять цвет – в землю как-будто вернулась влага. И вскоре машины въехали в ручей. Его не слышно за шумом двигателей, он вытекает из-за камней и наполняет водой колею. Мёдов вскинул руку, но водитель, помня горький опыт, уже затормозил. Вода плещется под колёсами, по ней стреляют лучи фар.

13

Спутники вполголоса обсуждали перспективы, но не могли решиться. Баграт хмыкнул, эти ребята ему подходят, а вербовать он умеет.

– А хотите заработать, парни?

Те вздрогнули, обернулись.

– Порядочно возьмёте. Стащим ящики, о которых столько базару, получите свою долю с реализации.

– Нет уж, – возмутился Серёга. – Долю оставь себе, а нам всё остальное.

Баграт пропустил это мимо ушей, отогнул рукав с часов.

– У вас полчаса на раздумья, потом без меня.

Решено, компаньоны перебрались в нужный вагон. Попробовали груз на подъём, для четверых оказалось реально. Артём притащил доски, из них соорудили полозья.

– При остановке вытаскивать нам не дадут, – произнёс Баграт.

– Сбросим заранее, – предложил Серёга.

– Если не рванёт, то ящики точно побьём на такой скорости. Кто-то в поездах понимает? Может замедлить?

Отозвался Иваныч.

– Могу, но к движку пробраться надо.

– Отлично, устроим.

Когда Баграт зашёл в кабину узнать об оставшемся времени в пути, машинист ответил, сверясь с картой. Баграт поблагодарил. Уходя, задержался возле двери:

– Чего это у вас замок клинит?

– Нормальный замок, – бросил машинист через плечо.

Баграт пожал плечами и вышел. Вернулся к сообщникам, все трое на взводе. Баграт поманил Иваныча. Тот передал вещмешок, в нём звякнуло.

– Как всех уведу, заходи и работай.

И вдвоём пошли к голове поезда. Во втором вагоне Баграт выдохнул, приосанился, натянул улыбку и перешёл в локомотив.

– Айда в кабину, дело есть, – приобнял он помощника и тряхнул вещмешком, при надобности он умел даже улыбнуться.

У дизеля дежурил знакомый уже болтун и лодырь, уговаривать его не пришлось.