Шрифт:
В конце июня Владимир Ильич снова в Уфе.
Перед отъездом за границу он приехал к Надежде Константиновне и гостил у нее до 15 июля.
Как будто нарочно дом стоял на углу улиц Тюремной и Жандармской. Эти красноречивые названия были предметом постоянных шуток на подпольных совещаниях революционеров.
Главной темой бесед Ленина во время этих встреч была «Искра». Договаривались о шифрах для тайной переписки, о надежных адресах…
Более шестидесяти лет прошло с той поры.
В январе 1941 года в домике на углу улиц Крупской и Достоевского (так были переименованы улицы) был открыт Музей В. И. Ленина.
В январе 1941 года в домике на углу улиц Крупской и Достоевского был открыт Музей В. И. Ленина.
С тех пор домик посетило более шестисот тысяч человек.
Сюда в суровые годы войны приходили Долорес Ибаррури и Георгий Димитров.
Отсюда прямо на фронт уходили джигиты Башкирской дивизии.
В наши дни здесь проходят торжественные пионерские линейки.
Ветераны Октябрьской революции вручают в зале нижнего этажа комсомольские билеты лучшим юношам и девушкам города.
Все в доме, кроме нижнего этажа, занятого под музейную экспозицию, сохраняется в первоначальном виде. Даже саду вернули его прежний вид, восстановленный по памяти Надеждой Константиновной: на месте старых пней посадили березки, липу, сирень…
Каждый посетитель торопится подняться, на второй этаж, который занимала семья Крупских.
Двадцать пять ступенек узкой лестницы. В мезонинчик входишь, словно из подвала вылезаешь: так крута лестница.
Скрипят половицы и ступеньки, и сердце сжимает волнение: вот здесь, вот по этим доскам, торопливыми шагами поднимался самый родной, самый великий человек…
И видел Ленин тогда Уфу совсем другую.
Но это он сделал больше всех на свете, чтобы город приобрел современный вид.
Это он сделал больше всех на свете, чтобы Башкирия стала цветущей республикой.
Владимир Ильич Ленин подписал декрет об образовании Башкирской Автономной Советской Социалистической Республики.
Здесь, в Уфе, он думал о коммунистическом будущем страны, а значит, и нашего родного города.
Сейчас в нем живут сотни тысяч людей, вместе со всей страной строящих коммунизм.
И цветы строят коммунизм
Я хочу рассказать об одном человеке, живущем в Уфе, — о Валентине Васильевиче Шохове, заведующем биологической секцией Дома пионеров.
Где бы ни появился этот высокий седой человек — всегда в его руках трепещут нежные розы.
Это его любимые цветы.
Если иногда и встретится Валентин Васильевич без роз, значит, он только что подарил их кому-нибудь.
А может ли быть подарок лучше?!
Личный сад Шохова не так уж велик: в нем всего четырнадцать соток.
Но пройти по его аллеям — все равно что совершить кругосветное путешествие.
Вот цветок из Японии.
Вот дерево из Северной Америки.
Вот декоративное растение из Южной Африки.
Сорок лет отдал своим зеленым друзьям садовод-мичуринец.
— Когда я несу домой первую розу, — рассказывает Валентин Васильевич, давно ушедший на пенсию со своей бухгалтерской должности, — не чувствую себя стариком. Нет, нет! Мне вовсе не семьдесят.
Я назвал сад Шохова личным. Но какой же это личный сад, если он с самого начала был заложен как лаборатория для разведения новых пород деревьев, кустарников и цветов, которыми можно было бы украсить родной город! Какой же он личный сад, если его ежегодно посещают до трех тысяч экскурсантов!
Три тысячи…
Это сотни групп.
Это двадцать-тридцать посетителей в день.
Учителя и школьники, домохозяйки и партийные работники.
Сколько энергии требуется Валентину Васильевичу лишь для бесед с ними!
Благодарные посетители уносят с собой новые знания, чувство восхищения перед человеческим творчеством и… семена цветов.
Значит, жди, что по республике, по стране разойдутся новые потомки 106 сортов яблонь и 50 разных сортов вишен, слив, черешен, смородины, малины, крыжовника, земляники, десятков древесно-декоративных растений, начиная от американской катальпы и кончая японской айвой, и сотен цветов, среди которых 100 сортов георгинов, 60 — гладиолусов, 65 — роз…
Жить среди цветов — значит постоянно быть в мире прекрасного.
Цветы могут подсказать только доброе. Вот они, наверно, и нашептали Валентину Васильевичу мысль: передать сад Уфе.
— Ничего особенного в этом нет, — объясняет сам Шохов. — Город дал мне землю, уфимцы были моими постоянными соратниками. Так что же удивительного, что именно им я передаю дело всей моей жизни?
Что верно, то верно!
Верно и то, что в Уфе теперь много соратников старого садовода.
Весной на подоконниках учреждений и школ, в теплицах «Зеленстроя» и заводов заботливо выращивают рассаду. А когда бросается клич: «Всем на субботники и воскресники по благоустройству города!» — в рыхлую землю газонов и клумб высаживается 15–20 миллионов цветочной рассады.