Вариантов оказалось много.

В гостинице – мальчишка, тот молодой служащий, который явно что-то знал, но при этом вряд ли входил в число доверенных. Возможно, Катарин, до которой у нас пока не дошли руки. Господин Руши – в его осведомленности о некоторых нюансах происходящего в Леаре, я не сомневалась.

И это еще далеко не полный список. До многих мы пока просто не добрались.

В «Птичке»…. Распорядитель зала, который собирал заказ графини и общался с курьером. Официанты. Сама госпожа Ли – эта пройдоха очень много говорила, что вызвало у меня сомнения в ее искренности. Гильен, который вполне мог затеять собственное расследование, не доверяя нашей способности найти преступника. Кто-то из девушек, ставших вольным или невольным свидетелем. И…

– Джейн! – глухо выдохнула я. – Да что же это… – сжала руку в кулак.

Тот, кого мы искали, был либо слишком умным, либо…

Думать о том, что в Департаменте у него есть сообщник, не хотелось. Но ведь думалось.

– Приняла дурь, – Сэм смотрел на меня исподлобья. – Лекарь сказал, нашли бы чуть позже, уже не спасли.

– Лекарь сказал? – повторила я, пытаясь успокоить саму себя. – Где он?

– Сидит в дежурке, – не без горечи усмехнулся Самюэль. – Передал ее в Лекарский дом и сразу приехал к нам, отписаться.

– Так чего стоишь?! – прикрикнула я, возвращаясь к столу. – Веди его сюда!

– Настя… – попытался остановить меня Энгин. Перехватил, крепко, но бережно сжав запястье. – Ты устала. Дежурный следователь и сам справится.

Я это и без него знала, но… Наш противник был хитер и жесток. На нас это накладывало особую ответственность.

Дернув, освободила руку из захвата. Подняла взгляд на Сэма:

– Это ведь еще не все?

– Не все, – подтвердил он мое предположение. – По словам лекаря, в забытьи она повторяла одну и ту же фразу: «Должна забыть…» Говорит, шептала, как молитву.

Должна забыть…

– Она отказалась от сына, – Энгин вслух произнес то, о чем я подумала.

– Или она о чем-то знала, – Сэм закончил вторую часть моего мысленного диалога.

– Или не знала, но догадалась, – подправила я последний вариант. – Тащи лекаря сюда, – попросила Сэма, усаживаясь за стол. – И отправь в «Птичку» дежурную группу, пусть все осмотрят.

Нам предстоял еще один тяжелый вечер.

И, возможно, не последний.

Когда я вышла из Департамента, дело двигалось к полуночи.

– Госпожа Волконская? – стоило показаться на крыльце, сбил меня с мысли о несправедливости слишком знакомый голос.

– Ваше Сиятельство? – с легким сарказмом протянула я, коря себя за невнимательность. Северов с Маркони стояли, укрывшись за тем самым столбом, прислонившись к которому я не так давно сидела.

– Я был уверен, что вы уже…

Сказать «что уже…» я ему не дала:

– Вы с новостями? – оглянувшись на Сэма и Энгина, которые грозными статуями застыли у входа, подошла я к Маркони и князю.

– Мы – нет, – опередил меня старший следователь, – а вот ты, похоже, да.

– Пока не получу результаты экспертиз и заключение нашего лекаря, ничего конкретного сказать не могу, – недовольная сразу всем качнула я головой. – Дурь Джейн купила сама, в аптекарской лавке неподалеку от «Птички». Взяла четыре шарика, все их и употребила.

– Шарики? – уточнил Северов, тут же крепко о чем-то задумавшись.

– Жевательные шарики, – добавила я, старательно «не замечая», как ложится морщинка на его лбу. – Аптекарь сказал, что покупала она и раньше. Не для себя – для конюха, который служит в заведении. Тот еще по молодости упал с лошади, кости срослись неправильно, болят на погоду.

– Это все? – по выражению лица Маркони понял, что мне было, что добавить.

Я – кивнула:

– По словам аптекаря, Джейн была очень расстроена. Глаза красные, отечные. Пальцы теребили край юбки. Он посчитал, что она плакала.

– И это вполне подтверждает версию самоубийства, – вздохнул Маркони. – А вы что думаете, князь? – обратился он к Северову.

– Мне показалось, Джейн успела смириться с разлукой, – не помедлил тот с ответом. – Но ведь я могу и ошибаться, – чуть смягчил он свои слова. – Женское сердце…

– … непостоянно, – насмешливо закончила я. – Она – мать, – произнесла довольно жестко. – Понимать необходимость, желать сыну лучшей доли, это – одно, а расстаться и осознать, что это уже навсегда…

– Для него так действительно было лучше, – довольно ровно заметил князь.

– Да, конечно, – «мило» улыбнулась я. – Как у вас все просто…

– Анастасия! – Маркони слегка повысил голос, призывая к порядку.

Это он зря! Меня уже понесло.

– Я понимаю, она поступила глупо, не позаботившись о последствиях своей связи с баронетом, но он-то! А потом скажет мальчику, будто мать от него отказалась и все станет совсем просто. Словно ее и не существовало.