– Это – очень хорошо, – ответила я одобрительным кивком и направилась к двери. – А почему вы выбрали эту гостиницу? – резко развернулась, пройдя половину пути. – В ремесленном районе есть не хуже.

Эль Каир не вздрогнул – да я и не ожидала ничего подобного, но оборачивался медленно, как-то натужно. Взгляд уперся мне в грудь, потом поднялся выше.

Сердце дернулось, в горле встал ком.

– Я могу не отвечать на ваш вопрос? – рассеянно глядя на меня, спросил он.

– Да, конечно, – я в очередной раз… улыбнулась. – Но вы же понимаете, что это будет выглядеть подозрительно.

– Подозрительно? – В его голосе не было и намека на угрозу, но я ощутила, как по спине пополз предательский холодок.

Увидеть его среди своих врагов мне бы точно не хотелось.

– Или я ошибаюсь, и ваш приезд в Марикард никак не связан с вашим мастерством? – не отступила я. – Надеюсь, вы сдали ювелирные изделия на хранение в банк? Знаете, у нас хоть и спокойно, но всякое бывает. А может…

Эту фразу не закончила я сама. Окинула его суровым взглядом и вновь направилась к двери. Открыла ее, переступила порог и лишь тогда оглянулась:

– Благодарю вас за содействие, господин Эль Каир. Если вы еще что-либо вспомните, сообщите, пожалуйста, в Следственный департамент.

Дожидаться его ответа не стала, просто плотно прикрыла дверь и медленно выдохнула, изгоняя из тела поселившееся в нем напряжение.

Как оказалось, рано. Торопливые шаги, донесшиеся с лестницы, заставили подобраться в предчувствии очередных проблем.

На этот раз я не ошиблась.

– Что? – сухо спросила я у взъерошенного Лазко, когда тот вбежал в коридор.

– Уф! – на мгновение согнулся он, выравнивания дыхание и, наводя на мысль, что с физической подготовкой у наших дежурных стало совсем плохо. – Труп! – выпрямившись, посмотрел он на меня с нетерпением. – Ваш посыльный из «Птички». Нашли дома.

Как ни странно, но этому я совершенно не удивилась. Как и мысли о том, что этот был далеко не последним.

– А ты что об этом думаешь? – остановившись на крыльце Департамента, спросила я у подошедшего Допроса.

Кот посмотрел на меня внимательно и выдал свое знаменитое: «Мяу!»

Приблудился к Департаменту он уже при мне.

Был вот такой же день: суетный, непонятный. Что-то происходило вокруг, кто-то куда-то бежал, кто-то с кем-то о чем-то договаривался, но стоило ему, побитому, изможденному, выползти из-под куста на дорожку, как все изменилось, словно в это мельтешение добавили смысл, суть, необходимость.

Красный след тянулся, отмечая его путь. Шерстка была влажной, грязной, слипшейся. Задние лапы отбиты, на боку рваная рана. Совсем крошка.

К зиме Допроса было не узнать. Он выправился, подрос, понял, что в этом доме едва ли не главный, и начал вести себя соответственно, каждого, кто входил в здание, встречая вот этим самым, строгим: «Мяу».

Любили ли мы его?!

Это была не любовь. Он просто стал одним из нас.

– Вот и я так считаю, – присаживаясь на ступеньку, согласилась я с Допросом. Откинулась на столб за спиной, устало вздохнула.

Опять вечер. И не важно, что еще не те девять часов, которые стали своеобразной отсечкой в этом деле, а всего лишь семь, усталость вновь давала о себе знать.

– Осень, – устроился рядом Сэм.

Допрос отметил своим «мяу» и его реплику и запрыгнул ко мне на колени. Потоптался, прокалывая своими когтями плотную ткань брюк и улегся, громогласно заурчав.

– Любят тебя мужчины, – заметил Самюэль. Вздохнул.

– Ты еще слезу пусти, – хмыкнула я, закрывая глаза.

Расслабиться не удалось:

– Сидим?! – грозно рявкнули за спиной.

Я от неожиданности вздрогнула, посмотрела на подкравшегося Лазко.

Тот ответил обворожительной улыбкой:

– Тебя Маркони ищет.

Кивнув, передала Допроса Сэму и встала:

– Он один или…? – уточнила я, заранее представляя себе будущие проблемы.

На обсуждение следственных мероприятий я не явилась – осмотр был в самом разгаре. С одной стороны меня это оправдывало – о своем отсутствии господина Соула я предупредила, с другой…

– Или, – понимающе улыбнулся Игорь. – Сидят на третьем. – Потом поднял голову, посмотрел на окна и добавил: – Там князь и еще один. Какой-то граф.

– Шуйский? – опустив кота, поднялся и Самюэль.