– Еда… - прошипел кто-то сзади.

– Еда… - повторила я, как робот.

Кронвиль поднял брови.

– Что ж, интересно… И что именно про «еду» вы будете изучать?

– Еда, как культура соблазнения во времена Генриха Восьмого… - прошипели сзади.

Я повторила, прежде чем поняла, что именно говорю, остановившись на середине предложения. Но было уже поздно. Аудиторию взорвало многоголосным девчачьим хохотом, а Кронвиля так просто сложило пополам.

– Соблазнение… едой? Это… как? – ухахатывалась эта сволочь, вытирая невидимую слезинку из глаза. – Мисс Красновская… вы не перестаете меня удивлять… у вас талант! Уф…

Все мое мечтательное настроение как рукой сняло, и место его заполнила злость. Хорошо, что я не отменила пересылку компромата. Он его не заслуживает!

Вот ведь гаденыш! Поразмыслив, а не стоит ли просто плюнуть ему в морду и свалить отсюда, я вдруг кое о чем вспомнила, и расплылась в мстительной улыбке.

Как происходит соблазнение едой, спрашиваешь? Сейчас узнаешь.

– Ксюха, - шепотом, из-под руки, спросила я, пока все успокаивались. – У тебя там, кажется, банан был в сумке?..

***

Ради конспирации я все-же дождалась, пока он приглушит свет для очередной демонстрации слайдов.

– Две тысячи триста восемьдесят пять лир получило Венецианское государство за предоставление английской короне права пользоваться его международным портом, - рассказывал доктор Кронвиль, переключая картинки с короткими фразами, суммирующими текст лекции. – По тогдашним временам – огромные деньги. И что же? Не прошло и тридцати лет, как англичане перетянули на себя одеяло, полностью узурпировав торговлю пряностями и китайским шелком. Можно сказать, что с этой самой сделки и началась… Британская Империя.

Выдержав торжественную паузу, Кронвиль обвел взглядом аудиторию. Все было как всегда – половина студенток, пользуясь полутьмой, копалось в телефонах или даже спало, подперев руками подбородки, другая половина лихорадочно строчила в тетрадки.

Оглядевшись и встретившись с профессором глазами, я подняла банан и надкусила его за кончик. Тот вздрогнул и запнулся на полуслове. Я потянула кусок желтой шкурки вниз. Прочистив горло, Кронвиль продолжил.

– Итак. Вторжение Карла Восьмого в Италию и его победоносное шествие до самого Неаполя, республику напрямую не затронули. Как пишет в 1494 г. Филипп де Комин, венецианцы были скорее склонны помогать его суверену, нежели… кхм… препятствовать ему.

Оторвав и опустив вниз последнюю полоску шкурки, я закончила чистку банана и понюхала его, глубоко вдыхая. Доктор Кронвиль смотрел на меня уже не отрываясь, продолжая рассказывать нам об экономическом падении Венеции – тем же тембром, что и раньше, но как-то слегка... топорно, будто на автомате. Скорее всего так оно и было, учитывая то, что он читал эту самую лекцию уже три года подряд, причем по два раза в год.

Не отрывая от него взгляда, я всосала в рот верхушку банана, самый его кончик. Прикрыв глаза, углубилась. Совсем немного… Туда-сюда. Вверх-вниз.

Профессор начал запинаться.

– Действительно, Венеция старалась сохранить нейтралитет, опасаясь в случае, если крестовый поход, задуманный… английским… эмм… простите… французским королем, окончится неудачей, утратить свои позиции на Средиземном море… Да… ммм… Вот. Крестовый поход, значит… задуманный… задуманный…

Оглядевшись и убедившись, что на меня точно никто не смотрит, я взялась за дело, а точнее, за банан уже всерьез. Прошлась по всей желтой длине языком, пощекотала его сверху и, наконец, глубоко втянула в рот…

Кронвиль взялся рукой за кафедру.

– На самом деле, веницианцы страшились, что в случае военных успехов… этого самого… как его… короля на континенте… они приобретут… чересчур уж могущественного соседа. Как пишет Доменико Малипьеро...

Банан еще раз скользнул в мой рот, и медленно-медленно выскользнул. Кронвиль перестал пытаться вспомнить имена королей, замолчал и деревянным шагом зашел за кафедру.

– Профессор?

Я не видела, кто именно его окликнул, потому что в этот самый момент увлеченно пыталась принять банан в самое горло, чего делать не умела, но дико хотела попробовать. Не с бананом, разумеется.

Удовлетворившись тем, что у меня почти получилось, я вернулась обратно, к самому кончику… и снова медленно, чуть прокручивая в руке уже порядком замученный фрукт, съехала по нему губами вниз. Ммм… Сладенький. Интересно, меня одну это так возбуждает? Желая проверить, я подняла глаза… и чуть не подпрыгнула.

Вцепившись побелевшими пальцами в кафедру, доктор Кронвиль смотрел на меня с таким видом, будто хотел съесть, трахнуть и убить одновременно. Но скорее последнее, судя по тому, какой яростью горели его темные глаза, и как играла желваками его челюсть.