Да уж, если бы не его отличная реакция, моим прекрасным волосам не поздоровилось бы. Впрочем, если бы не его распутство, ничего бы этого вообще не было.

– А может, вас за сквернословие выгнать, мисс Красновская?
– продолжил он как ни в чем не бывало. – Нет, сквернословие – не достаточно веская причина… В отличии от намеренного причинения вреда имуществу колледжа!
– добив умирающее пламя ногой, он поднял простыню, показывая мне прожженную в ней большую дырку.

– Не преувеличивайте, - пробурчала я. – Не было здесь никаких намерений.

– Спорим, найду еще нарушения?..
– он оглядел меня скептическим взглядом, до омерзения изящно подняв бровь.

– А что, предыдущих недостаточно? – пробурчала я.

Господи, как же я его ненавижу.

– Да нет, вполне. Но вот это мне больше всего нравится – дефилирование нагишом по территории, принадлежащей учебному заведению… За такое и из страны выслать могут, потому как – эксгибиционизм.

 Черт! Я покраснела, как рак, отобрала у него простыню и закрылась той ее частью, что еще не совсем обгорела.

– Я не «дефилировала». Я сидела на ступеньках у самого входа. Причем даже не парадного.

– Вам процитировать правила, мисс Красновская? Я ведь свод законов колледжа наизусть знаю.

Кто бы сомневался… Однако, в трусах и майке становилось холодно.

– Можно, я п-пойду внутрь…

– Нет нельзя. Вы пройдете со мной прямиком в кабинет директора и будете там сидеть до его приезда – в том виде, в котором на данный момент пребываете. А я буду вас караулить, чтобы не сбежали. Когда господин директор вас увидит – в одном лишь белье и всю пропахшую табачным дымом – он наконец-то поверит моим предупреждениям насчет вас, и таких, как вы. И, смею надеяться, предпримет соответствующие меры... Так что закутайтесь хорошенько в эту обгорелую простыню – кстати, она тоже сыграет свою роль в вашем обвинении – и немедленно следуйте за мной.

 Да, похоже его ненависть ко мне могла бегать вокруг моей кругами и все равно прийти к финишу первой. «Предупреждениям» его, значит, наконец-то поверят. О чем это, интересно, он «предупреждал»…

Но делать было нечего – понуро встав, я поплелась вслед за высокой фигурой в темном костюме. И по мере того, как осознавала всю глубину кроличьей норы, в которую на этот раз попала, душу мою заполняло отчаяние и злость.

Какая же я дура набитая! Ведь он на самом деле ненавидит меня с первого дня моего пребывания здесь. Уж не знаю, чем мотивированы столь высокие чувства, но неужели я думала, что смогу противостоять высокопоставленному администратору колледжа, которого не смогли выгнать собранием совета директоров! Надо было – необходимо было! – как-то решить это проблему раньше. Не огрызаться, искать к нему подход, делать выводы… Тем более, учитывая, что он… как бы это помягче выразиться… блядун, в общем. Глядишь, и нашелся бы подход, удовлетворяющий обоих…

А теперь поздно пить Боржоми. Да, у меня в руках компромат, с которым я этого гада хоть завтра прищучу – секс с подчиненной в Англии это вам не по русским студентам пройтись на лекции. За такое здесь и посадить могут.

И что? Вместо того, чтобы быстренько бежать с этой порнушкой к кому следует, я тупо мастурбирую на нее целую неделю, пока саму не схватили за шиворот и не тащат к директору, как нашкодившего котенка! Толку теперь от этого компромата! Все равно меня здесь не будет, чтобы насладиться местью.

И что теперь с Катькиным «козлевичем» делать, если меня выгонят? Совершенно непонятно. Деньги-то я уже потратила – в пятницу съездила в Сохо, купила себе подержанный «Биркин» и дала задаток на очередное тату. И не у кого-нибудь, а у мастера мирового класса – мэтра Ража Буше.

Завернув за угол, темная фигура пропала из виду, поглощенная туманом.

А что, если просто сбежать? – закралась в голову шальная мысль. Нырнуть в кусты, что цепляют волочащуюся по земле простыню, норовя оторвать от нее кусок. Запереться в комнате, принять душ, почистить зубы, чтобы не воняло сигаретами. Простыню эту спрятать куда-нибудь… А часа через два ему уже не до доказательств будет, когда я заявлюсь к директору со своим видео.

Воспряв духом и уже высматривая дырку в кустах, я скинула простыню и скомкала ее в руках – голышом по зарослям бегать проще, чем замотанной в мешающую ходить тряпку.

– Не «дефилируете» нагишом, говорите?

Скрестив руки на груди, надо мной возвышался доктор Кронвиль. Вампир он что ли, возникать бесшумно из тумана?

– Я… я не… - мой мозг лихорадочно метался, в поисках подходящего оправдания своему поведению.

– «Вы не» - что, мисс Красновская? – шагнув ближе, доктор Кронвиль сузил глаза. Ноздри его вдруг затрепетали, на виске обозначилась голубоватая жилка. – Не знаете, что будете дальше делать со своей никчемной жизнью? Не знаете, как здесь оказались – в одном из самых престижных колледжей Старого Света, где ваша развеселая компания нуворишей и дальше будет хамить, курить и пьянствовать на территории родового поместья одного из самых благородных семейств Великобритании?

На самом деле, если чего-то я и не знала, так это как так случилось, что он вдруг оказался нос к носу со мной – всего в нескольких метрах от того самого места, где неделю назад имел вдохновляющий секс с аспиранткой Алисией Дженнингс.

И вдруг все стало ясно, как день.

Это никогда не прекратится. Я олицетворяю все, что он ненавидит – новые традиции, «новые деньги», плебейское поведение, отвратительные манеры современной молдежи, вторжение «понаехавших» в его безукоризненную и давно уже несуществующую Старую Англию.