– Вот, Ваше Величество, извольте.

Кощей недоверчиво взял лист, повертел его разглядывая, а потом расплылся в улыбке:

– Да это же я! Хорош, хорош, ничего не скажешь. В кабинете повешу.

– Ну, вот, – я развел руками, – вот такое может, к примеру.

– Нравится, – одобрил Кощей, – только баловство это. Для дела ненужная забава.

Плохи мои дела. Надо показать себя нужным, прямо-таки, необходимым.

– Ваше Величество, – взмолился я, – а давайте я ваш текст с помощью компьютера расшифрую да вам принесу? Ну, сложно так сказать, что умеет, что не умеет. Не могу я объяснить толком.

Кощей подумал и кивнул:

– Ладно. Утром чтобы был у меня с готовой работой, а не то…

– Знаю, знаю, – перебил я его. – Сожрёте.

– Скушаю, – поправил меня Кощей.

– Скушаете, – послушно кивнул я. – Только, Ваше Величество, для ускорения работы мне от вас две вещи нужны. Во-первых, текст этот на русском языке?

Кощей кивнул.

– Отлично. А еще мне алфавит ваш нужен. Не сочтите за труд, напишите, а?

Я протянул ему лист бумаги и карандаш.

Кощей повертел карандаш в пальцах, черканул им пару раз на пробу и, склонившись над столом начал старательно выводить на нем буквы, тихо приговаривая:

– Аз, буки, веди…

Закончив, он протянул мне листок:

– Ох, смотри, Федор Васильевич, если окажется, что я зря тут бумагомарательством занимался…

– Да, сделаю я, сделаю, не переживайте.

– Ладно.

Кощей двинулся к выходу, а на пороге всё-таки бросил через плечо:

– Сожру. Ох, сожру. То есть, скушаю.

Он вышел и, не закрыв за собой дверь, поманил одного из скелетов:

– Стоишь тут. Никого не пускаешь. Когда он скажет, – Кощей махнул в мою сторону, – отведёшь ко мне.

И я наконец-то остался один. Ну, как один? Со скелетом у двери. С Дизелем, кстати.

А это любовное послание я даже целиком расшифровывать не стал. Нет, не потому-что сложно, какая там сложность? Каждая буква заменена цифрой, детский сад, ясельная группа. Нет, просто там текст действительно любовный, личный был.

Дословно я уже не помню, но что-то такое:

«Кощеюшка, жизнь моя!

Истомилось по тебе сердце девичье, иссохли очи от слёз горьких, когда же смогу снова увидеть тебя, злодей моей души?»

Кощей увидел, обрадовался и еще один текстик мне подкинул, потом еще один, а когда очередной приказал расшифровать, я ему и говорю, мол, проблема у нас, еще чуть-чуть и перестанут мои научные приборы работать. Бензин кончился. Не у приборов, конечно, у движка к генератору.

* * *

– Босс! Шеф! Ау! Командир!

– А? Что?

Я так погрузился в воспоминания, что и не заметил, как машинально свернул в наш коридорчик и шёл ничего и никого не замечая.

А звал меня бес по имени Аристофан.

– А, это ты, Аристофан? Чего тебе? Занят я.

– Так, это, босс, говорят, в натуре, ты на дело идёшь?

– Кто говорит?

– Ну, это… – он помахал неопределенно в воздухе волосатой лапой. – Говорят, типа.

Я покачал головой. Слухи по дворцу разносились мгновенно.

– Ну, да, погулять решили пойти. Выйдем на природу, шашлыков пожарим. Рыбки половим.

– Ну, да, ну, да, – закивал Аристофан. – Меня с собой, блин, не возьмёшь?

– Извини, Аристофан, не в этот раз.

– Без базара. Какие будут указания, типа на время твоего отсутствия, босс?

Аристофан со своими двумя десятками таких же бесов, был приставлен к нам в качестве охраны и группы быстрого и крайне вредного реагирования.

Охраняли они нас от всех подряд, а реагировать пока было не на что, поэтому, оккупировав соседнюю с нами комнату и превратив её в казарму, наслаждались бесы тишиной и покоем и целыми сутками резались в карты.

– Ну, какие указания? Бди. Присматривай тут за порядком да чтобы никто не лез к нам. Скелетов к Дизелю не пускай, а то быстро тут организуют клуб фанатов-почитателей. Ну и за двумя этими мелкими пакостниками пригляди, за Тишкой да Гришкой, а еще лучше, к себе в казарму их забери на время.

Аристофан поморщился, но кивнул:

– Сделаем, босс, в натуре, не волнуйся.

Аристофан, не отличавшийся высоким ростом, едва доставая мне маленькими рожками до груди, размерчик в ширину имел побольше моего двадцатичетырёхдюймового монитора и силушкой был не обижен. Кроме того, он был невероятно ловок и увёртлив.

Когда я застукал его выносящим из кабинета под мышкой мой внешний жёсткий диск, я даже с помощью Михалыча не смог поймать его. Благо, Дизель, став в дверях, перегородил путь к отступлению, да Маша, извернувшись, ухватила его за шею. Она так и держала Аристофана, пока Михалыч лупил его по заду ремнем, а я прохаживался рядом с одолженной у Дизеля саблей и орал: