Пока её голова полнилась смутными мыслями, рядом на банкетку присел молодой мужчина в шляпе и костюме, лоснящемся от износа.

– Жизнь – эфемерная проекция преисподней, – сказал он низким голосом, и Жене показалось, что говорил не человек, а скрипели несмазанные шестеренки.

– Простите, вы это мне? – уточнила Женя, взглянув на мужчину.

Он сидел с опущенной головой. Его серое обветшалое лицо скрывала чёрная шляпа с широкими полями. Пальцы, длинные и кривые, как ветки безобразного дерева, покоились на коленях.

– Да. Люди склонны полагать, что есть ад и рай – потусторонние миры душевной опочивальни. Но ведь рай и ад можно обрести, ходя ногами по земле. Вы со мной согласны?

Женя обронила невинную улыбку.

– Возможно.

– В вашей голове не вместить того, что я пытаюсь до вас донести. Ступайте и не забудьте посмотреть на часы при выходе. Вероятно, это поможет избежать опоздания туда, куда вы так настойчиво спешите.

Женя опасливо взглянула на мужчину, а он встал и, приподняв шляпу, обжег её ненавистным взглядом. Над левой бровью она увидела выжженное клеймо, что-то напоминающее зодиакальный круг. В тот же момент усталый клич динамика призвал обладателя талона С666. Женя вспорхнула с места, избавляя разум от скверны, посеянной незнакомым собеседником, и уже вскоре с полученными документами неслась прочь от кабинки банковских операций. Огибая по пути встречных людей, ей вспомнились слова неприятного мужчины, и она без воли повернула голову в сторону. Коварные часы, отбивающие ритм на стене, участвовали в молчаливом заговоре исключительно против нее. Очередная потерянная минута добавлялась к получасу, просиженному в холле, и возможность успеть вовремя уменьшилась в геометрической прогрессии.

Так она не заметила, как добежала до дверей только что опустившегося лифта, которые неожиданно распахнулись. Из тесной кабины шагнул Никита, и Женя, до сих пор смотрящая в сторону, врезалась в него с такой силой, что рабочий кейс вылетел из рук Никиты и с треском приземлился на кафель. Он хотел выругаться, но мимолетно взглянув на девушку, остановился, как вкопанный. Мгновение было секундным, но ему показалось, прошла целая эпоха. Хронологию её движений сознанье воспринимало стилем замедленной съёмки. Какое-то неведомое до ныне ощущение электрическим током пронеслось по телу, покрывая спину дрожью, а охладевшие ладони испариной.

Она подняла кейс и равнодушно протянула ему.

– Извините, я не хотела!

Их глаза встретились. Ах, что это был за взгляд! Чёрные словно ночь глаза испуганно глядели на дно его сонной души, побуждая её встрепенуться. Их пленительный блеск казался фантастичным, и Никита не был уверен, что девушка – не мираж вспыхнувшего воображения. Её каштановые волосы ниспадали на плечи крупными завитками; нос был правильной формы; брови пленяли густотой; полные, чувственные губы немного приоткрылись. Он подметил, что тёмный блейзер и брюки отлично подчеркивали её стройный силуэт.

Пока Никита не мог оторвать глаз, Женя подскочила. Что-то белое скользнуло из её кармана и, свершив многочисленные пируэты в воздухе, благополучно приземлилось на кафель. Очарованный Никита глядел, как тень великолепного создания легко устремилась к выходу. Отдавая должное почтение, стеклянные двери распахнулись, выпуская её в мир гуляющего ветра. Он не двигался. Его руки и ноги приковало к полу, и тело, скованное невесомостью, не желало подчиняться. В воздухе упоительно витал аромат духов той, что растворилась в серости города за прозрачными стеклами.

Он ещё боролся с призрачными ощущеньями, когда в кабину лифта прошмыгнула Ангелина Петрова, пятью минутами ранее спустившаяся на первый этаж к кофейному автомату. Она одарила спину Никиты взглядом, полным обожания, и уже собиралась нажать кнопку «два», как вдруг в кабину шагнул мужчина в драповом пальто и с борсеткой. Глаза Ангелины Петровой стали похожими на два огромных шара.

– Здравствуй, Ангелина, – сказал мужчина. – Никита Соколов приходил ко мне? У меня с ним встреча сегодня, а я застрял в пробке.

– Лев Викторович, так ведь вы только что были в кабинете, приняли его, и он ушёл, – промямлила Ангелина.

– Что за вздор? – раздраженно буркнул он, нажимая кнопку с цифрой «2».

Услышав диалог в лифте, Никита обернулся. В кабине стоял нотариус, недавно сыплющий на него философскими сентенциями, только без тату на левой брови. Его гневный облик и безразличный взор сокрыли тяжелые двери. Никита встряхнул головой, не понимая, что произошло. Но одна мысль сильно давила на остальные, и он снова повернулся к дверям выхода и убедился, что девушка исчезла. Никита уронил глаза в пол, где также лежал картонный прямоугольник, выпавший из её кармана. Он поднял его и бросился к выходу в надежде догнать её. Двери лениво растянулись в стороны, и он огляделся вокруг. Улица Ополчения дышала жизнью обитателей тротуара, пешеходных зон и дорог, густо заселенных сигналящими машинами. Лица временных бродяг улицы заселяла озабоченность, и среди этой отчужденной толпы нигде не мелькало лицо незнакомки.

Никита оглядел находку, которая оказалась визиткой, где вверху курсивным шрифтом напечатано: «Салон красоты у Маргарет», а кроме того, адрес и номер телефона.

– Значит, у «Маргарет»?! – прошептал Никита, загадочно улыбаясь. – Вот ты и попалась, таинственная незнакомка!

Заботливо накрывая землю одеялом мерцающих звёзд, сумерки давно опустились на здания мегаполиса, убаюканные звуком ревущих машин. Задумчивый Никита ехал в общем потоке, но загадочная улыбка не покидала его алых губ. В голове возникал образ художественной простоты, непорочности и вдохновения – образ очаровательной девушки, блеск иссиня чёрных глаз, весело танцующие по плечам кудряшки… Где она сейчас? Вот бы отмотать время назад и побежать за ней вдогонку, узнать её имя и номер телефона. Он достал из кейса визитку и прочёл ещё раз напечатанное курсивом. Чем дольше его глаза бегали по печатным буквам – тем шире становилась его искренняя улыбка. Светофор загорелся зелёным, и еле ползущий поток, подобно тяжёлому составу поезда, двинулся с места улиточным темпом. Никита, не успев проскочить на зелёный, остановился у стоп-линии.