Я опустился на колени. С головки возбужденного члена уже свисала капля слизи. Я вытер ее рукой и начал сосать. Парень запустил руку в мои волосы, он говорил со мной, как с девушкой. Под конец он задрожал, его член уперся мне в горло. Я захрипел, но смог сохранить контроль. Когда он кончил, я выплюнул его сперму. Но его это нисколько не обидело.

Настало время основного представления. Он хотел почувствовать себя женщиной или быть наказанным? Да похуй. Вздрочнул, засунул и все. Какая разница? Деньги же в кармане.

У нас была смазка, но все равно парню понадобилась пара минут, чтобы расслабить задницу. Только тогда я смог ему засадить. И здесь ощущения оказались совсем другими. Минимум возбуждения, совсем не как от женской киски, больше холодности. Его прямая кишка совершенно меня не заинтересовала. Сначала я держал его чуть выше бедер, но потом наклонился к нему, упершись руками в стену. Кирпичи впились мне в руки. Парень пыхтел, как пес, копающийся в мусоре.

За моей спиной гигантским котлованом из неона и сети натриевых лампочек простирался город. Такой огромный, осматривая его, приходится вращать головой. Если бы я мог видеть сквозь будку и еще две улицы, то увидел бы Голливудский Бульвар, а за ним холмы. Это было так дико, думать об таком, занимаясь однополым сексом на открытом воздухе. Я жарил мужика в жопу за деньги. На мгновение я почувствовал, словно стою в центре большого городского колеса. Я трахаю пидора, а все вокруг вращается, как гигантский механизм. Согласен, полный абсурд.

Вскоре все закончилось, думаю, мы оба остались довольны. Парень молча застегивал штаны, и я был рад, что не приходится одеваться и болтать. мне больше не хотелось иметь с ним дело. Я погрузился в свои мысли.

Что этот поступок значит для меня? Почти ничего. Я отнесся к этому спокойно. Это же просто механические движения – потереть чего-нибудь, пока не начнется реакция. Я не почувствовал тяги к мужчинам, но и ничего ужасного тоже. Это было как травка, как выброс адреналина. И мне еще и заплатили за это. Вот и все.

Парень не стал везти меня обратно на улицу. Ему хотелось побыстрее исчезнуть. Меня это тоже устраивало. Я добрался до своей «Хонды» на такси, но мне не хотелось сразу ехать домой. Я немного покатался по городу. Жизнь на улице все еще бурлила – много суеты, много денег, кочующих из одних рук в другие. Вдоль тротуара ползло много разных машин. Но никакого черного «Ягуара» с седовласым водителем. В конце концов, я вернулся на Эммет Террейс и завалился спать. Я проснулся за несколько часов до рассвета и подрочил на фотку девушки с ломом в заднице. Затем снова уснул.

Глава тринадцатая

Пару дней спустя я встретился с Рексом. Поздно вечером. Он сидел в одиночестве за столом у окна в баре на Мелроуз-авеню, ждал начала мероприятия. Его калифорнийский блеск потускнел. Казалось, ему вообще не хотелось разговаривать. Мы заказали еду, а потом просто смотрели, как за окном по улице сновали дорогие машины.

– Трудная ночь?

Рекс безучастно посмотрел на меня, затем проворчал:

– Протиаден.34

– А?

– Хреново мне.

– Я думал, ты на Золофте сидишь.

– Доктор посоветовал мне Протиаден.

– И он работает?

– Пока рано судить. Но надежда есть.

– И как он тебе?

– Я бросил Лэнт.

– Ты уверен, что они правильно подобрали тебе дозу?

– Тебе, блядь, смешно, да?

– Эй, чувак, я же просто…

– Прикалываешься. Да. Это я и хочу сказать. Тебе все параллельно и вообще наплевать.

– Эй, у меня проблемы. Я имею ввиду, большие проблемы.

– Ничего нового.

– Вот.

– Джек, верх твоих амбиций - это попасть на обложку журнала сплетен кинозвезд.

– И?

Наверное, Рекс понял, что ляпнул не подумав. Он опустил голову и уставился в тарелку. Он попытался загладить вину, но выглядело это совсем неискренне.

– Много заработал в агентстве? Латинос сказал, что взял тебя на работу.

– Один заказ несколько дней назад, второй сегодня ночью.

– М-м-м, деньги.

Рекс кивнул, но его глаза метались в разные стороны.

– Не так уж и много. Я на улице не меньше зарабатываю.

– Не дай бог, он узнает.

– Да, я уж понял.

– Это глупо.

– Какого хуя глупо-то? Я свалил из Венеции.

– Давно пора. Это же дыра.

– Венеция не такая уж дыра.

– Трущобы.

– Я сейчас в Голливуде живу.

– Прямо в Голливуде?

– Спрашиваешь!

Рекс скривился.

– А разве это не долгий прыжок из одних трущоб в другие? Все эти попрошайки…

– Что ж, понимаю…

– Все это так угнетает.