–

Владимир Борисович Ламанский ходил по кабинету, скрестив руки за спиной, а его юрист Пётр Геннадьевич Заколдин сидел в кресле и монотонно стучал ручкой по мягкому подлокотнику. В комнате уже несколько минут царила тишина.

– Слушай, ну ещё не всё потеряно, – выдал, наконец, Заколдин.

– Ты в этом уверен? Что делать с дольщиками-то, что?

– Процедура банкротства компании запущена, реорганизуем всё, выведем. В администрации тоже уладим. А дольщики… Ну что, первый раз, что ли? Бог дал – бог взял. Сами виноваты.

Владимир Борисович усмехнулся и подошёл к столу, немного распуская узел своего галстука.

– Тебе, может, чего покрепче выпить? – предложил Заколдин.

– Не хочу, – твёрдо ответил Ламанский, наливая в стеклянный стакан воду из графина. – А с заводом что? Придётся пару цехов и отделов сокращать.

– Сократим, что ж. Чтобы остаться на плаву – всё сделаем.

Время было уже около девяти, но свет в помещении зажигать не стали. Солнце быстро садилось за горизонт, оставляя кабинет в полутьме, и только большие панорамные окна и высокий этаж всё ещё способствовали проникновению света. Ламанский подошёл к окну и посмотрел вниз. Город зажигал вечерние огни, а люди и машины безостановочно копошились по дорогам. Вечная суета, вечное движение. Куда?

– Петя, – позвал Владимир Борисович.

– Да?

– Вот скажи мне, ради чего всё это?

– Что за вопрос, Вов? – округлил глаза Заколдин. – Ты же знаешь: если не мы, то кто-то другой. Да и ради денег, конечно. Деньги – это всё. Собственное счастье, счастье семьи. Власть. Будущее. Деньги – это жизнь.

– Жизнь… – задумавшись, тихо повторил Ламанский и посмотрел вслед небольшой стае птиц вдали, улетающих – кто знает – то ли куда-то в сторону юга, то ли просто для того, чтобы спрятаться от надвигающейся ночи.

Антон и Оля шли по парку и болтали, разглядывая деревья и обсуждая погоду, которая вот уже через несколько недель превратит всю эту зелень вокруг в ярко-жёлтые и оранжевые краски осени. На улице было тепло, и ребята присели на одну из ближайших лавочек.

– Ну что, освоился на работе? – поинтересовалась Оля.

– Вроде бы. Да знаешь, откровенно говоря, меня не сильно волнует всё, что там происходит. Я считаю, что работа не обязана приносить нам какую-то радость или удовольствие – для этого есть выходные, хобби. Работа – это работа. Она просто нужна и должна быть, необходима для получения всяких возможностей.

– Интересно. И какие возможности пытаешься получить лично ты?

Антон на пару секунд задумался и посмотрел вдаль, на противоположную сторону аллеи, рядом с которой, на газоне, женщина играла с маленьким ребёнком в мяч.

– Мне нужно матери помогать, – тихо, словно говоря сам себе, ответил парень.

– Что случилось? – с волнением спросила Оля.

– Да ничего. Просто… Она болеет. Немного. Нам нужны всякие поддерживающие лекарства. У неё нет возможности работать.

– А ваш папа?

– Отца с нами нет, вот уже два года как.

– Извини, – виновато сказала Оля, немного поджав губы.

– Ничего. Жизнь непредсказуема.

– Да, но… Ты как?

– Нормально.

– А мама? Она по этой причине приболела?

– Отчасти, наверное, да. Но мы справляемся. Всё будет хорошо.

Оля подумала, что это будет не очень уместным – знакомы они с Антоном ещё совсем мало, – но всё-таки положила свою ладонь на его руку, которой он упирался в лавку, и ощутила, как парень перестал крепко сжимать кисть. На долю секунды ей показалось, что рядом с Антоном не может быть неуместных вещей – он всё понимает и ко всему готов.

– Да, всё наладится, – ответила ему девушка, изо всех сил стараясь поверить себе, что это действительно так.

– Ладно, давай не будем о грустном. Всё хорошо. Мороженое хочешь? Здесь недалеко продают какое-то чёрное мороженое, все только о нём и болтают. Я не пробовал, а ты?

– Я тоже. Давай.

– Отлично, – улыбнулся Антон и, встав с лавочки, подал девушке руку.

Ребята вышли из парка и направились идти по аллее проспекта, усыпанного самыми различными магазинами, бутиками и кафешками. Поев мороженого и ещё немного погуляв по городу, Антон проводил Олю домой – девушка снимала квартиру в соседнем районе – и направился к себе.

Парня одолевали самые различные мысли: с одной стороны, ему было очень приятно проводить время в компании Оли, и даже некое необычное, воодушевляющее новое чувство заставляло его пребывать в хорошем настроении весь этот вечер; с другой стороны, Антон ощущал себя в какой-то степени предателем – да-да, именно так. Человеком, который просто не имеет права на позитивные эмоции в тот момент, когда его близкие находятся в одиночестве и, вероятно, даже страдают. Шорохов ускорил шаг, чтобы как можно скорее добраться домой.