В эту среду Ольге впервые пришлось самой открывать ворота и в полной темноте нащупывать замочную скважину входной двери.

В пятницу рано утром черный джип подобрал Алексея на платформе Дмитровская. За рулем – страшный человек, Баграт рядом с ним. Алексею досталось место сзади вместе с мальчиком в форме судебного пристава. Тонкая шея соседа болталась в воротнике форменной рубахи. Под мышкой мальчик держал толстую папку потертой кожи. Как только Алексей захлопнул за собой дверь, машина дернулась, перепрыгнула в левый ряд, обошла затор до светофора по встречке, увеличила отрыв от потока, проехав на еще один красный. У светофора к джипу привязалась машина ГАИ с пестрой иллюминацией. Громкоговоритель требовал прижаться вправо и остановиться. Водитель джипа принял к обочине у съезда с Савеловского моста, дождался появления автоматчика в зеркале заднего вида и последующего подхода вежливого инспектора к тонированному окну. Страшный человек, не поворачивая головы, приоткрыл стекло на четверть, сунул в нос милиционеру какой-то документ и рванул дальше, не дожидаясь, когда страж порядка пожелает счастливого пути.

До института ехали переулками, тротуарами и подворотнями. Машина мелко завибрировала на брусчатке, подпрыгнула на трамвайных путях и остановилась через улицу от бетонного забора. Такие заборы – из чешуйчатых плит – огораживали в детстве Алексея все, что можно было огородить. Перелезть через бетонную плиту было почти невозможно, если рядом не росли деревья или горы мусора. Заграждения, через которые лазить было совсем нельзя, помечались по верху бахромой колючей проволоки.

Забор института прерывался темно-зелеными воротами и дверью проходной. Метрах в ста от калитки, перекрыв тротуар, притаились два «пазика» с зашторенными окнами, милицейский «козелок» и пара внедорожников подешевле. Баграт выскочил из машины, прошелся вдоль рядов припаркованной техники, переговорил с милицейским нарядом, протянул руку в автобус и забрал ее назад уже пожатой. Остановился на тротуаре напротив железной калитки, достал сигареты, но не закурил. Страшный человек и пристав стояли рядом, никакого внимания на закрытую калитку не обращая.

Мимо припаркованной вдали милицейской машины прошла женщина с хвостом пегих волос. Икры женщины облегали высокие бордовые сапоги, а волосы были прихвачены высоко на макушке. Дама несла спину так прямо и так хлестко выкидывала бедро рывком костлявого таза, что казалось, за пегий пучок волос ее подвесил и тащит невидимый кукловод.

Милиционеры мирно болтали, поникнув автоматами. Проходя мимо автоматчиков, женщина покосилась на длинные стволы и заспешила к железной калитке. Стражи порядка неторопливо тронулись следом.

– Внимание, – сказал Баграт, глядя на противоположную сторону улицы.

Алексей тоже хотел выйти из машины, но Баграт велел сидеть. Женщина с хвостом подошла к калитке и постучала. Алексей видел, что стучит она по-особому, а после отвечает на вопросы вахтера через прямоугольное окошко. Калитка приоткрылась, женщина проскользнула внутрь. Створ начал закрываться, Баграт сделал быстрое движение и придержал железную дверь. С той стороны дверь пытались закрыть, но страшный человек взялся за верхний угол калитки и вытянул на улицу трех вцепившихся в ручку охранников. Охранники были одеты в голубую униформу и вид имели совсем не героический.

Не обращая внимания на охранников, Баграт сделал приглашающий жест судебному приставу, и тот приступил к исполнению своих обязанностей под рукой страшного человека. Мальчик в форме двинулся на охранников кожаной папкой вперед. Те от папки отступили, но с прохода не ушли. Представитель власти развернул бумаги. Охранники попытались пригласить пристава внутрь и закрыть за ним калитку, но в узком проходе уже застрял наряд милиции. Милиционеры поговорили с приставом и охранниками. С охранниками строго: те отвечали, вытянувшись в струнку. За спинами милиционеров просочились внутрь человек восемь в черной униформе с вышитым золотом названием охранного предприятия.

Алексей через открытую калитку мог видеть, как мужчины в черной униформе выстроились в цепь и отсекли от ворот охранников в голубом. Защитники ворот пытались обойти захватчиков, но те вновь появлялись на пути. Толкались плечами, прихватывали за форму, но по-настоящему рук никто не распускал. Пихались тощими животами, как плохо откормленные сумоисты. С обеих сторон стояли усталые мужчины, приехавшие на работу в Москву из далеких пригородов на дежурство сутки через трое. Убиваться за скромную зарплату никто не хотел, однако семьи в далеком Подмосковье надо было кормить. Поэтому толкались добросовестно, но без азарта.

Меланхоличные милиционеры стояли в сторонке и наблюдали за соблюдением правил в этой новой для Алексея игре.

Черные мундиры оттеснили охранников, распахнули ворота, и на территорию проникли два зашторенных автобуса. Железные створки сомкнулись. Минут десять снаружи нечего не происходило. Потом калитка распахнулась, и из нее вышел плешивый человек. Вышел спиною вперед и все тянулся руками в направлении проходной, пока не осел тощим задом на грязный асфальт. Следом выскочил по-крабьему, боком, еще один, в очках. Пролетел пару шагов и завалился бы, не поддержи его сидящий на асфальте. Удивительно легко выпорхнула через щель дородная дама с мужским зонтом. Притормозила у бордюра, с достоинством прошла пару шагов и долго оттирала дебелые руки от следов чужих ладоней. В спину брезгливой даме влетела растрепанная шатенка с кровавым ртом. Сначала Алексею показалось, что алое вокруг рта от размазавшейся помады, потом увидел, что губы шатенки расцарапаны. Шатенка отерла рот рукавом и выплюнула на дорогу черный шмат. Толпа росла, и за спинами Алексей уже не видел, как покидают территорию свежевыдворенные ученые.

Беспорядочное шатание людей постепенно переросло в митинг. Красногубая фурия взобралась на бетонную тумбу и к чему-то призывала коллег. Дородная дама привязала алую косынку к зонту и размахивала ею, как знаменем. Тощий мужчина поднялся с асфальта и собирал подписи. Изгнанные вытекли на проезжую часть, мешали движению машин. Толпа обрастала случайными прохожими. Разъехались в стороны створки ворот. В проеме показались шестеро охранников и один грузный человек навынос. Из особых примет на влекомом были галоши. Алексей не видел людей в галошах уже лет десять, а так чтобы летом – вообще никогда. Выйдя за ворота, охранники с облегчением опустили неподвижное тело на асфальт и ретировались. Толпа замерла в ужасе. Дама с зонтиком приспустила флаг. Выступающая заломила алый рот в крике отчаяния.