За три года многое в их жизни изменилось. Алексей покрасил калитку. Про него, в общем-то, все.

Зато дом поменялся. В борьбе за должность алтаря любви победил новый ортопедический матрас. Продавленный диван, в течение двух лет подвывающий каждой пружиной протяжному Ольгиному «оооох», был отправлен доживать свой век за сараем.

Появился в доме телевизор, как-то сам собой, без отдельного на то решения. Телевизор сразу занял половину комнаты и забубнил новостями. Сантехника начала от старости сдавать и при нажатии клавиши спуск присоединялась к какофонии милицейских сирен, которую обильно транслировали по всем телевизионным каналам. В перформанс с удовольствием включался кот со своим двухоктавным «миаву-миаву». Рыжий гений научился подражать сирене так талантливо, что Алексей порой просыпался в ночи от тревожных милицейских трелей где-то в подполе.

После того как кот подался в артисты, гонять мышей стало некому, и они шуршали ночью по кухонным полкам. Однажды заснув перед включенным телевизором, Алексей даже обнаружил перед экраном пару крыс. Дикторша вещала про похищение в особо крупных размерах и гуманность районного суда. Грызуны рассматривали ведущую своими умными черными глазками, понимающе терли мордочки лапкой и окриков Алексея больше не боялись.

Ольга перепрыгнула через пару карьерных ступенек, шагая вверх по профессиональным сертификатам. Теперь в резюме вместо «талантливый дизайнер» она писала «дизайнер сертифицированный», и предложений стало больше.

– Обидно, – делилась Ольга, – дарование интересует издателей меньше, чем бумажка от непонятной конторы.

– А что тут обидного? Ты же сама выискиваешь в магазине сертифицированные продукты.

– Я не продукт, а художник. И на курсах меня не научили, а обрезали под рамку их убогих стандартов.

– Теперь тебе гораздо проще транслировать в массы образ, полученный свыше.

– Откуда свыше?

– Из штаб-квартиры мультинациональной корпорации.

В их гардеробе завелись яркие обновки. Ольга осадила свою воздушность тяжелой бижутерией. Грудь придавила бусами из яшмы: шесть ниток пестрых самоцветов, разбитых на сегменты длинными коричневатыми камнями. Такие камни назывались «чертов палец». Запястья Ольги обросли массивными браслетами. К белой блузке Ольга надевала сережки нежно-розового жемчуга, и этот наряд казался Алексею особенно бесстыдным.

Все меньше Ольга спрашивала, все больше делала. Расшевелить Алексея почти не пыталась – боялась неожиданных вспышек гнева. Любая попытка изменить их жизнь требовала тщательной подготовки.

Например:

– Придумай сложноподчиненное предложение из трех слов.

– Дай подумать. – Алексей подался вперед и принял позу мыслителя, оперев локоть на коленку Ольги.

– Ты думаешь уже три года.

– Над чем?

– Я тоже не понимаю. Итак, твое предложение?

– Я не знаю, что сказать, потому что тебя не понимаю.

– Не подходит – больше трех слов.

– Нет потому что.

– Что это?

– Сложноподчиненное предложение из трех слов.

– Оно не имеет смысла.

– Ты не требовала со смыслом. Мне надо посоветоваться с другом. – Локоть Алексея заскользил вверх по бедру Ольги задирая полу халата.

– Ты уже истратил дозволенные попытки.

– Тогда прошу подсказку зала.

– Подсказка под ногами.

Алексей сполз с дивана и наклонился над выброшенным принтером листком.

Струйный принтер громоздился у стены на старой табуретке. Через пару лет совместной жизни Ольга прозвала прибор «Алексей Второй» за то, что принтер, перед тем как приступить к любой работе, сначала долго скрипел и ворчал всеми шестеренками, делал пробный прогон, потом драматическую паузу. Лишь полностью завладев вниманием аудитории, прибор принимался за работу, жалобно постанывая и раскачиваясь на шаткой табуретке в такт движениям каретки. Алексей долго грозился изготовить для тезки подставку понадежнее, но не успел – пластмассовая коробка рухнула на пол, и Ольга констатировала открытый перелом лотка приема бумаг. С того дня листы уже не складывались прибором в стопочку, а ловко разбрасывались по полу. Лист с подсказкой принтер ловко швырнул к кошачьим мордочкам на ногах Ольги.

– Не поднимайся, это читают на коленях. – Ольга надавила ладонью на плечо Алексея.

– Ого, ты хочешь доминирования?

– Я хочу равноправия. Итак, каким будет твое предложение?

Алексей поднес лист к глазам:

– Будь моей!

– Я и так твоя, дальше.

– Не могу прочитать?

– Что-то со шрифтом?

– Да, полная неразбериха.

– Какие буквы непонятны?

– Вижу все буквы, но не могу угадать фразу.

– Веские причины?

– Нет реквизита. В такие моменты положено дарить кольцо.

– Ты мне уже дарил.

– Когда?

– При знакомстве в магазине. Черный бархатный футляр. Там были обручальные кольца.

– Откуда ты знаешь?

– Я так загадала. И была весь год хорошей девочкой. Ты же сам обещал хорошим девочкам исполнение желаний.

– А если там не кольца?

– Кольца. Два красивых дорогих кольца. Женское усыпано бриллиантовой крошкой.

– Хорошо, договорились. Открываем футляр, и если там не кольца, то вопрос откладывается.

– На сколько?