Ему пришлось использовать печать сна, что бы было время спокойно обдумать возникшую необычную ситуацию. Хотя... такое тоже бывало. Общая личностная регрессия. Не самый лучший вариант при создании химеры. Теперь придется восстанавливать навыки речи, а может и проводить первичную адаптацию...

Стоп! О чем он сейчас думает?! Это же Сати! Какая первичная адаптация? Он должен думать о том, как вернуть ей воспоминания. И даже хорошо, что она сейчас она в таком состоянии. Как к ней начнет возвращаться память, он будет постепенно уменьшать уровень связи. Она ничего не должна почувствовать. Особенно когда воспоминания вернутся. Ему не нужна химера, ему нужна ЕГО Сати! Люцифиано уже начал, успокоившись, прикидывать, что он сделает в первую очередь, но тут с боку раздался голос с очень странной интонацией.

– Дан... ты НИЧЕГО мне не хочешь рассказать?

Повернувшись к Анри и увидев его лицо, Даниэль, вздрогнул, и понял, что если он срочно не придумает какое-то правдоподобное объяснение для своего друга, то...

Анри Леардо

Анри стоял и в полном шоке переводил взгляд с Даниэля к очнувшейся девочке и обратно. КАК? КОГДА? Будучи другом Люцифиано уже много лет, он прекрасно знал, сколько усилий требуется для создания химеры и как готовиться основа для нее.

А здесь? Да он же постоянно был рядом! И даже если подумать на тот день, который в его отсутствие Даниэль провел рядом с этой девушкой, точнее уже девочкой и невероятно устал по непонятной причине... Не... не мог он за ОДИН день создать химеру столь похожую на него самого и главное... на ОЧЕНЬ ЗНАКОМУЮ и ныне МЕРТВУЮ девушку! Он конечно гениальный химеролог, но не настолько. Тем более Даниэль сам удивился, когда девушка стала молодеть.

Значит тут что-то другое. И вообще разве они не спасали существо из другого мира, что бы его расспросить? Почему операция по спасению превратилась в создание новой химеры?! И это с учетом, что Даниэль уже давно отошел от практики по своей специализации и, перестал их создавать.

А эти глаза? Когда девочка повернула, каким-то неестественно плавным движением, к нему голову... Он реально испугался. Пустые глаза куклы. Разного цвета. Особенно поражал своим странным серебристым цветом зрачок правого глаза. Но... как же она похожа на нее... Только с поправкой на возраст естественно.

Так... а Даниэль, похоже, решил зачем-то усыпить девочку. Это хорошо. Это очень хорошо. Так как Леардо срочно нужны ответы на вопросы. Очень срочно!

Рабочий кабинет Даниэля Люцифиано. Допро... дружеская беседа

Анри сидел и обдумывал полученный ответ на первый вопрос.

– То есть ты хочешь сказать, что просто имплантировал ей глаз, и она после этого стала молодеть? И ты действительно не понимаешь, почему? Ладно, не буду спрашивать, зачем скрыл это от меня. НО! Почему она похожа на Сати? И что это за глаз такой, что может так омолодить за несколько дней и превратить в ХИМЕРУ?

– Ты не понял, вернее я тебе еще не все сказал, - с какой-то нерешительной отчаянностью, ответил Даниэль, и продолжил, - понимаешь... это был не просто глаз... это был... это был ГЛАЗ САТИ!

– ЧТО-О-О?! Откуда? Ты, что, умудрился забрать его... когда...
– Анри недоговорив, выпучил глаза, попытался еще что-то из себя выдавить, но Люцифиано его опередил.

– Нет, конечно же, нет, успокойся. Помнишь, КАК мы познакомились?
– и, дождавшись ответного кивка, Даниэль, с видом человека ныряющего в ледяную воду, быстро проговорил.

– Ты же знаешь, что я пересадил ей глаз от другого человека, а вот поврежденный... поврежденный глаз я восстановил и... оставил себе.

– Оставил себе? ЗАЧЕМ?!
– Анри в шоке уставился на Даниэля.

– Это была... моя... Реликвия!

– Э-э-э... Реликвия? Не понял...

– Понимаешь... Сати приезжала ко мне гораздо реже, чем мне хотелось ее видеть. И в то время пока ее не было, я... успокаивал себя... любуясь ее глазом.

– М-да... не удивлюсь, если ты еще и разговаривал с ним.

– ...

– ЧТО?! Ну, ты и... Твоя одержимость Сати переходила и переходит все границы! Ты хоть это понимаешь?
– практически заорал на своего друга Анри.

– Да понимаю я все, - как то устало проговорил Даниэль, - но и ты пойми. Это первый человек, к которому я за долгое время почувствовал эмоции. Когда я потерял своих последних... детей, то это очень сильно ударило по моим чувствам. Они как будто тоже умерли. Даже тот факт, что я не могу завести собственных не вызвал у меня особых эмоций. Я был как в скорлупе, а она ее пробила. Пусть это одержимость, но это эмоции, которых у меня никогда не было и больше не будет. И я буду цепляться за них до конца.