Английские барды и шотландские обозреватели

В 1807 г. вышел в свет первый сборник стихов Байрона — «Часы досуга», на который журнал «Эдинбургское обозрение» поместил недоброжелательную рецензию. Байрон ответил гневной сатирой «Английские барды и шотландские обозреватели» (1809). В этой своей ранней сатире Байрон не только едко высмеял редакторов «Эдинбургского обозрения» за их бездарность и реакционность, но и подверг резкой критике почти все авторитеты литературы романтизма 1800-х годов — Вордсворта, Колриджа, Саути, Мура, Скотта, Льюиса. При всей незрелости многих своих суждений, при явной недооценке значения творчества Вордсворта и Колриджа, Байрон делал шаг вперед в развитии эстетики тем, что решительно отделял искусство от религии. В этом сказались многолетнее увлечение Байрона вольнодумной и атеистической поэзией и философией XVIII столетия, его приверженность к просветительному «разуму».

Все мои друзья ученые и неученые, убеждали меня не издавать этой сатиры под моим именем. Если бы меня можно было отвратить от влечений моей музы язвительными насмешками и бумажными пулями критики, я бы послушался их совета. Но меня нельзя устрашить руганью, запугать критиками, вооруженными или безоружными. Я могу смело сказать, что не нападал ни на кого лично, кто раньше не нападал на меня. Произведения писателей — общественное достояние: кто покупает книгу, имеет право судить о ней и печатно высказывать свое мнение, если ему угодно; поэтому авторы, упомянутые мною, могут ответить мне тем же. Я полагаю, что они с большим успехом сумеют осудить мои писания, чем исправить свои собственные. Но моя цель не в том, чтобы доказать, что и я могу хорошо писать, а в том, чтобы, если возможно, научить других писать лучше.

Так как моя поэма имела гораздо больше успеха, чем я ожидал, то я постарался в этом издании сделать несколько прибавлений и изменений для того, чтобы моя поэма могла быть прочитана с большим вниманием.

В первом анонимном издании этой сатиры четырнадцать стихов о Попе Боульса были написаны и включены в нее по просьбе одного моего остроумного друга, [1] который теперь собирается издать в свет том стихов.

В настоящем издании они изъяты и заменены несколькими моими собственными стихами. Я руководствовался при этом только тем, что не хотел печатать под моим именем что-либо, не вполне мне принадлежащее; я полагаю, что всякий другой поступил бы точно так же.

Относительно истинных достоинств многих поэтов, произведения которых названы или на которых есть намеки в нижеследующих страницах, автор предполагает, что мнение о них приблизительно одинаковое в общей массе публики; конечно, они при этом, как и другие сектанты, имеют каждый свою особую общину поклонников, преувеличивающих их таланты, не видящих их недостатков и принимающих их метрические правила за непреложный закон. Но именно несомненная талантливость некоторых писателей, критикуемых в моей поэме, заставляет еще более жалеть о том, что они торгуют своим дарованием. Бездарность жалка; в худшем случае над ней смеешься и потом забываешь о ней, но злоупотребление талантом для низких целей заслуживает самого решиельного порицания. Автор этой сатиры более чем кто-либо желал бы, чтобы какой-нибудь известный талантливый писатель взял на себя роль обличителя. Но м-р Джифорд посвятил себя Массинджеру, [2] и за отсутствием настоящего врача нужно предоставить право деревенскому фельдшеру в случае крайней надобности прописывать свои доморощенные средства для пресечения такой пагубной эпидемии, конечно, если в его способе лечения нет шарлатанства. Мы предлагаем здесь наш адский камень, так как, по-видимому, ничто, кроме прижигания, не может излечит многочисленных пациентов, страдающих [очень] распристраненным в настоящее время и пагубным «бешенством стихотворства». Что касается эдинбургских критиков, эту гидру смог бы одолеть только Геркулес; поэтому, если бы автору удалось размозжить хотя бы одну из голов змеи, пускай бы при этом сильно пострадала его рука, он был бы вполне удовлетворен.