Касательно её божественного свойства, — правда, я то знаю".

Сложили воины лезвия мечей и прекратили сечь

И понеслась повозка с Лирой далеко на север,

К краю мира, где никто и никогда не вспомнил бы о тёмном прошлом

Того плута.

А чтобы закрепить невиданный успех,

Взял меч предатель в руки

И воткнул в землю, неподалёку от стен Лирдона,

Со словом на устах: "Здесь начинается граница государства моего,

И имя ему станется одно — Арилидилл!"

А между тем, скажу, что стал тот лицемер,

Воистину, правителем страны. И бог один лишь помнит его имя.

Но прозвище имеется у гада — Адельштейн.

И пусть любая тварь ползучая запомнит эти десять букв

И проклинает день, как стали они в ряд.

Но так-то оно так, да только бог всё видит,

И никогда не оставляет зло на самотёк.

Господь выждал момент и дал злодею знать,

Что он ещё живой и в добром здравии.

Тем временем страна росла и процветала, упиваясь силой Лиры.

Но только сила та была ещё и волей. Волей господа.

Текли года, и северяне стали чувствовать,

Что что-то тут не так.

Богатство, слава, честь, что царь им обещал,

Ничто не выполнено. А тут ещё беда прокралась в дом:

Болезни, бедность, голод и разруха.

Арилидиллец почесал за ухом

И понял, что властелин не тот, кого ему сулили.

Народ в животном бешенстве поднялся на царя.

Они кричали: "Плут! Обманщик! Лжец!".

Но лишь один осмелился взобраться на престол

И самому взглянуть в глаза бичу.

И звали его Балдер.

Высокий статный муж с златыми волосами

Держал в руках клинок, что нарекли Резцом.

И сила в нём сказалась богатырская,

Сродни бессмертию богов.

То был не он, то были люди севера, ведущие его рукой.

Они кричали, жаждали свободы, справедливости!

И его меч пронзил червивого царя,

Исполнив волю бога.

Господь подумал, поразмыслил,

И вдруг пришло ему на ум,

Что в наказанье смерти мало

Такому наглому плуту.

И бог взмахнул рукой, безжалостно озвучив приговор:

"Отныне все, кто когда-либо

Шёл за этим гнусным подлецом,

Будут платить за грех его".

Тогда раздался грохот, вьюги свист и гром.

Небесный свод закрыли тучи.

И выпал снег.

Снег чёрный, словно смоль

И пепел всех надежд.

Рабы гордыни — жители страны

Сошли с ума. Колени выгнулись, суставы захрустели,

Выпали волосы, глаза налились кровью и алчной спесью.

И превратились бедолаги в страшных монстров.

То были хорды и варлорги.

Но не об этом речь.

Теперь весь север проклят,

И знайте, поколенья,

Отныне и вовек:

Лишь только диск луны коснётся края мира,

И раздадутся горны херувимов,

Знаменовав заветный час:

Захлопнутся врата святого Изалира,

ГнилОстный тёмный дух коснётся вас.

А лжец и плут, укравший Лиру

У бедного поэта-короля,

Ответит за грехи.

И одержимые его рабы,

Невидимой болезнью прокажённые,

Очнутся ото сна,

И мёртвые восстанут из могил.

***

— Наизусть… — с ужасом пробормотал Ян, с затаённым дыханием выслушав короля.

— Да. У меня хорошая память, — слабо улыбнулся тот. — Но дело не в этом. Этот Адельштейн, которого поэт назвал ползучей тварью, был взаправду ужасным человеком. Одним из его самых больших изъянов был невероятный страх смерти. Адельштейн долго искал способ стать бессмертным, но все известные людям способы не подходили ему. Поняв, что возможности сохранить и силу, и молодость, и рассудок у него нет, он придумал другой путь. Король Арилидилла призвал к себе на службу старый род колдунов, живший на севере ещё до того, как он основал там свою королевство. Колдуны тайно служили ему под видом придворных портных, и только он знал их истинное предназначение. Портные должны были тянуть через века свой род, сохраняя его, пока вокруг рушились королевства и чахли короли, много после того как умер бы и сам Адельштейн. И когда пришло бы время, член их рода должен был бы вернуть в жизни своего владыку, чтобы он вновь возвратил себе былое величие.

— Вы хотите сказать, король Арилидилла тоже скоро воскреснет?

— Не хочу. Но всё возможно. Нам не дано знать правды, но мы можем строить предположения. И быть готовыми к тому, что в любой момент они окажутся истиной. Будь готов, Ян. Будь готов.

— Я понял. Да, позвольте задать вам несколько вопросов, — осторожно проговорил путник.

Король зажмурился и кивнул.

— Лира, кто она такая? Конечно, я знаю, кто она, но как она связана с вами? Ведь первым, кого вы позвали очнувшись, была она.