— Знаете, мы не будем, спасибо, — уже начиная приходить в себя размеренно начал рыжий. — Я Ян. А это Таситурн. Он…

— А чего в мешке? — перебил парня хорд, оглянувшись на сородича. Тот даже не пошевелился, задумчиво смотря в одну точку.

— Он немой.

— А! Ладно. А чего в мешке-то? — с безграничной простотой упёрто спрашивал Йон, не переставая улыбаться и с интересом смотреть на гостей. Ян невольно замялся, переглянувшись со спутником.

— Не знаю.

— А! Ну ладно!

Тут в дом через распахнутые двери вбежала большая чёрная собака. Она кинулась к хозяину, и он схватил её за толстые щёки.

— Ух-х, не до тебя сейчас! Иди на улицу, а то я как в тот раз подскользнусь на твоих слюнях и сломаю ключицу!

Похожая на свинью собака радостно выбежала в открытую дверь, цокая когтями по полу. Йон ухмыльнулся и достал из кармана небольшую коробочку, вынул оттуда сигару, а затем взял со стола оружие. Хорд выставил перед собой длинную руку с сигарой, а другой положил на коленку ружьё, направив его в открытую дверь.

— Что вы?..

Раздался хлопок, и Ян невольно пригнулся, подняв руки в голове и диковато уставившись на Йона. Хорд потряс сигару, обсыпал пепел и засунул её в рот, довольно причмокнув и положив раскалённое ружьё на стол. Каждое его неловкое, грубое движение было наполнено чем-то своеобразным, что Ян объяснить не мог. Йон выглядел одновременно и смешно и устрашающе, и юноша всё никак не мог определиться, что из этого он испытывает, глядя на него.

— Вот теперь можно и поговорить, — сказал он, выпустив из ноздрей дым, — ты садись, садись.

— А у вас случайно нет на примете лодки или какой нибудь шхуны? — встрепенулся Ян, осторожно сев на скамейку рядом с Таситурном.

— Зачем?

— Нам нужно в Арилидилл.

Йон вдруг замер, перестав даже моргать и дышать, будто он превратился в камень. Великан всё ещё бессмысленно улыбался, смотря сквозь странника.

— Арилидилл…

— Ах, да, простите! Я не подумал… — взволнованно воскликнул юноша.

— Да ладно, ничего, — сказал Йон уже не так задорно. Но тут же он снова заулыбался, выпустив из ноздрей очередное облако дыма. — Не стоит вспоминать о прошлом! Тем более, таком далёком! Надо радоваться тому, что есть сейчас!

Ян опустил взгляд и едва заметно улыбнулся.

— Знаете, вы бы поладили с одной моей знакомой…

— Да? Ха! Странно слышать такое. Или она тоже из проклятых северян? Ха-ха-ха!

— Да нет… Давайте лучше поговорим о чём нибудь другом. Вы здесь один живёте?

Йон снова окаменел после этих слов, уставив в миг остекленевшие глаза в одну точку и по прежнему бессмысленно улыбаясь. Ян не находил себе места, видя это. Так они сидели в молчании некоторое время.

— Что-то не вяжется у нас разговор… — угрожающе тихо произнёс хорд.

— Извините.

— Была у меня жена, да сплыла, — неожиданно с грустью заговорил Йон, будто сам с собой, смотря в пол печальным взглядом и улыбаясь. — Как бы я хотел, чтобы она вернулась… А! Так это, вам в Арилидилл, да? Так как же вы туда теперь попадёте? Корабли туда из Лирдона не ходят, а граница закрыта.

— Не знаю, как-нибудь попадём.

— Ох, всё-то у нас как-нибудь да как-нибудь! — покачал головой великан.

— А вы не знаете, вход в Лирдон тоже закрыт?

— Да, да, закрыт.

— А нет другого способа в него попасть?

— Нету. Если ты только через стену не перелезешь. А там далеко лезть! Ха-ха! Так а зачем же вам в Лирдон, если вам в Арилидилл надо? Вам теперь возвращаться в Утопию надо и опять на корабль садиться. Так и то делов больше будет.

— Не знаю, надо подумать, — Ян облокотился на стол и вздохнул, опустив глаза и тихо прошептав: — Ах, портной, если же тебе так нужна эта игла, то почему ты мне не помогаешь?…

— А? — переспросил Йон.

— Нет, нет ничего…

Юноша посмотрел на хорда и случайно заметил какое-то движение за окном. Он тут же напрягся, округлив глаза, и обернулся. Уже в соседнем окне промелькнуло что-то большое и чёрное.

Ян взглянул на Таситурна, попытавшись увидеть в его глазах какую-то реакцию, всем своим выражением испуганно вопрошая его. Но гигант сидел абсолютно неподвижно, не двигаясь ни одной своей частичкой.

— Эм-м… — оцепенел парень, уже на ходу придумывая, чем объяснить своё беспокойство.

Но когда он посмотрел на Йона, то увидел, что кривое лицо хорда замерло с неизменной улыбкой на лице и выражением непонимания, и даже дым его сигары остановился, повиснув в воздухе. Путника охватил ужас. Холод сковал всё тело, и он вцепился руками в скамейку с замиранием сердца. На улице послышался свист ветра и метели, снег мгновенно залепил окна, и жгучий мороз начал просачиваться в дом через бревенчатые стены. Дверь хижины со скрипом отворилась, и из неё показалась огромная фигура, укутанная чёрным балахоном. Скрытая капюшоном голова на обвисшей вытянутой шее подалась вперёд так, что стало видно огромные мутные глаза, мертвецки впавшие щёки и лютый оскал звериной пасти, полной жёлтых клыков. По бокам от ужасно уродливого, убогого лица свисали жидкие обесцветившиеся локоны волос. Чудовище приковало свой опустошающий взгляд к страннику и медленно прошло вперёд, выставив перед собой дрожащие руки с длинными кривыми пальцами и тяжело дыша. Портной пододвинул к себе табуретку, стоявшую у печи, и приземлился на неё со вздохом напротив Яна.