Шкаф попытался иронически расхохотаться, чтобы пристыдить свою насмешливую подругу. К сожалению, первое же «ха-ха» застряло в его воспаленном горле, перейдя в приступ кашля.

Откашлявшись и прочихавшись, Шкаф в изнеможении откинулся на подушки. У него ныла каждая косточка. Грудь болела так, словно Шабаз прыгала на ней, как на батуте.

— Ой, милый, — с неожиданным состраданием воскликнула Кизия. Она наклонилась и приложила к его лбу прохладную ладонь. А затем поцеловала его в висок. На безумно краткое мгновение Шкаф поверил, что чувствует ее возбуждающий запах. — Как жаль, что ты так разболелся.

Шкаф взглянул на нее мутными глазами. Этот грипп уже сидел у него в печенках. Но надо признать, не так уж неприятно, когда с тобой нянчится красивая женщина. Если не считать противного горячего питья, которым Кизия пыталась его пичкать, и ее постоянных высказываний о том, что больные мужчины ведут себя хуже детей, она ухаживала за ним как настоящая сестра милосердия.

Быть может, это убедит ее окончательно, — внезапно подумал Шкаф. — Быть может, увидев его таким несчастным и страдающим, она смягчится и перестанет сопротивляться…

Шкаф выбросил эту мысль из головы. Он был чертовски зол на себя. Что, во имя всего святого, заставило его так думать? Меньше всего на свете он хотел, чтобы Кизия Лоррейн Кэрью согласилась выйти за него из жалости! Пусть уж лучше просит еще «времени» на изживание своих страхов.

— Шкаф? — окликнула его Кизия, снова погладив по голове. Она смотрела на него с нескрываемым сочувствием. — Маленький? Что случилось?

— Ничего, — хрипло ответил он. — Я в порядке.

— Ты плохо выглядишь. — Она снова щелкнула языком и нахмурилась, между ее бровями залегла тонкая вертикальная морщинка. — Знаешь, по-моему, твоя мама права. Эти лекарства не помогают. Может, тебе надо еще раз обратиться к врачу и…

— Нет!

После столь категоричного отказа Шкафа снова потянуло чихнуть. Он нащупал салфетку и поднес ее к носу. Высморкавшись как следует, он смог наконец продолжить.

— Не надо врача, — заявил он. Мама и так замучила его уговорами во время своего вчерашнего визита. Не хватало, чтобы и Кизия к ней присоединилась. Вообще-то, он очень уважал врачей. Но старался держаться от них подальше. Больницы его пугали. Они напоминали о долгой и мучительной борьбе его отца с раковой опухолью.

— Но…

— Никаких, — он кашлянул, — врачей!

— Ладно! Ладно! — сдалась Кизия. — Никаких врачей. — Она взглянула на часы и поморщилась. — О Боже. Смотри, сколько времени. Мне надо бежать, Шкаф.

— Беги, крошка, — сказал он, уткнувшись распухшим носом в пачку салфеток. — Я выживу.

Кизия еще раз чмокнула его в макушку и умчалась на дежурство.

Выпив большую часть апельсинового сока, Шкаф задремал. Проспав около часа, он проснулся от собственного чиха. Некоторое время он лежал, уставившись в потолок и хрипло дыша через рот, а затем вылез из кровати и побрел в ванную. Там он сделал множество полезных вещей, в том числе вылил травяной чай в унитаз и слил воду, прежде чем вернуться в постель.

Где-то в простынях затерялся пульт от маленького телевизора, стоящего на комоде. Шкаф отыскал его, включил телевизор и начал перескакивать с канала на канал, пока не наткнулся на выпуск новостей. Через несколько минут он решил, что видел все это раньше — скандал в Вашингтоне, беспорядки на Ближнем Востоке, заявление ученых о том, что еще одна из маленьких радостей жизни оказалась вредной для здоровья — и переключил на другую программу. В конце концов, он остановился на английском документальном фильме о природе Африки.

Передача уже подходила к концу, когда зазвонил телефон. Шкафу не хотелось снимать трубку, но что-то… какой-то необъяснимый толчок… заставил сделать это.

— А-а-апчхи, — чихнул он прямо в трубку. На часах было двадцать четыре минуты восьмого. Интересно, как дела у Кизии? Хотя Шкаф не сомневался в ее способностях, но знал по опыту, что в чужой бригаде работать нелегко.

— Шкаф?

Это была Кизия. Ее взволнованный голос подействовал на Шкафа, как сильнейший антибиотик. Его уши, нос и горло внезапно прочистились сами собой.

— Я здесь, киска, — сказал он, сев в кровати.

— Джексон у тебя?

— Джексон? — Шкаф нахмурился, вспомнив, что его друг должен был закончить работу в то самое время, когда начиналась смена Кизии. — Нет, конечно нет. А что?

— На станцию поступило сообщение о пожаре рано утром, за два часа до конца первой смены. В многоэтажке. Один человек погиб. Маленькая девочка. Задохнулась в дыму, наверное, потому что ожогов на ней не было. Джексон вынес ее из огня.

Нет, — подумал Шкаф с грустью. Он закрыл глаза. — Боже… нет.