Глупо получалось… я гнала от себя прочь те надежды, которые незримо рождались в нашем противостоянии с тираном. Быть может, у них был шанс… Я хотела в это верить и не хотела одновременно. Но этот шанс был с самого начало намертво перечеркнут. Он был разбит еще тогда, при первой нашей встрече, когда мы со скалы обозревали окрестности. И Ратмир озвучил свои мысли. Свое полное доминирование. Я была уверена, что подчиняясь слепо, не только я утрачу интерес к себе самой, но и окружающие…

С утра я обнаруживала в зеркале осунувшееся лицо с запавшими глазами и измученным, загнанным взглядом. Бодрилась как могла, дышала резко, разгоняла хмурое настроение небольшой зарядкой, и казалось, что после завтрака день начинал играть новыми красками. Я забывалась… до следующей ночи.

Близился конец недели, а значит, скоро нагрянет документалист, защелкивающий ошейник… фиксирующий браки. Как только я буду связана формальными обязательствами, я пропаду окончательно. Ратмир не станет сдерживать себя, это он дал понять. Я… наверное, я не смогу устоять. Хотя, кто со мной будет советоваться? Потеряю не только девичью честь, но и саму себя… Растворюсь окончательно в этом безумии окружающего пространства, странного леса и его мрачного хозяина. Не останется Алёны, той любознательной и самостоятельно девчонки, а будет только тень… Пленница леса.

Я совершила попытку отстоять свою независимость. Это был последний рывок с мутной глубины в надежде вырваться на воздух, вдохнуть его полной грудью и, может быть… снова нырнуть. Я не могла себе соврать — мне хотелось дать нашим отношениям шанс. И если бы Ратмир позволил… Мне всего-то надо было попасть домой, в атмосферу своей прошлой жизни, вдохнуть её, вспомнить… Сравнить… и сделать выбор.

Какой бы я выбор сделала? Я не могла сказать. Сейчас уже не могла, хотя пару недель назад однозначно утверждала о своей решимости покинуть лесной дом и всех его сумасбродных жителей навсегда. Теперь же я попала в цепкие когти сомнения… Лицемерно не могла признаться себе в своих желаниях. Ратмир поселился в моей душе, как червяк в спелом яблоке. Именно поэтому я робко озвучила просьбу поехать с Гаудией и Кловесом, чтобы помочь им устроиться на месте, показать город и Академию. Я лишь хотела прийти в себя и отдышаться от внезапно нахлынувших на меня эмоций. Помочь друзьям… и своему разуму.

— Ратмир, пожалуйста, отпусти Алёну с нами! — Гаудия сложила руки в жесте прошения, словно маленькая девочка, выпрашивающая конфетку. — Обещаем, мы её не съедим, а отправим обратно в целостности и сохранности!

Его ответ был мрачным и украшенным сведенными хмурыми бровями, образующими складку на лбу, словно помимо лба он хотел сжать и меня:

— Нет, — качнул Ратмир головой и помедлил, словно взвешивая слова. — Это исключено. У нас много… неотложных дел, — бросил взгляд, забирающийся мне под кожу и заставляющий лицо смущенно вспыхнуть. — Алёна останется здесь. И не покинет пределы моих владений.

— Алёна познакомит меня со своим ученым руководителем, так мне будет проще освоиться в Изыскариуме. Где я планирую учиться, как ты знаешь, дядя. Отпусти ее с нами. Хотя бы на неделю, — попросил Кловес, приведя весомый с моей точки зрения аргумент.

— Руководителем? — криво усмехнулся мой жених. Приблизился и при всех схватил меня за подбородок, глядя испытующе. — Кто может теперь быть твоим руководителем, кроме меня? Советую забыть про эту часть твоей жизни, невеста. — Кривая улыбка исказила его лицо, а мои кулаки невольно сжались. — Решение не обсуждается и впредь не беспокойте меня с этим вопросом.

После заявления прав на собственность, в смысле, меня, тиран резко развернулся и вышел из дома, хорошенько прихлопнув дверь, от чего мы все дружно подпрыгнули. Не иначе как самоутверждался за счет наших обескураженных выражений лиц. Или считал, что своим уходом усилит воздействие деспотичных слов? Словно мы должны пасть ниц и замолчать от его авторитета. Трепыхаться в страхе и священном трепете. Не тут-то было! Мы обменялись сочувствующими (все вокруг) и страдающими (я) взглядами. Как и в прошлый раз захотелось огреть его каминной кочергой по голове, чтобы опустить с небес на землю. Впрочем, при всех я это делать не стала, вспомнив, к чему это привело в конюшне.

Его ответ… его отказ мне в малой доли своей собственной жизни был последней каплей, переполнившей бочку моего терпения. Эти мысли и подвели меня к решению, однозначно верному в данной ситуации. Побег. Что могло быть проще, понятней и в то же время опасней, чем просто убежать… Одной. И Долмана уже рядом не было. Никто не поможет. Скорее, наоборот будет преследовать. А какие последствия будут потом, если меня поймают, мне думать совсем не хотелось. Поэтому ни одной мыслью, ни одним намеком я старалась не выдать своего решения. Сохраняла неприступное выражение лица, а внутри сгорала от ожидания большого приключения. Всего-то и надо, что выбраться из леса и добраться до ближайшего городка, не будучи застигнутой врасплох лесными разбойниками. Гнать лошадь что есть мочи, нигде не останавливаясь.

А там… там я смогу укрыться, наведаться в суд и утвердиться в своих независимых правах. Получить законную бумагу, что не связана узами брака и имею свободное волеизъявление. Никто не сможет увести меня из суда или приюта для обездоленных дам насильно. Даже если Ратмир поселится прямо под стенами казенного заведения и будет призывно махать мне рукой в окно. Я представила себе тирана, ночующего в дождь на пороге приюта, на коленях упрашивающего вернуться, хлюпающего носом и дрожащего глазом, нервно мнущего полы промокшего плаща, истерзавшего себя чувством непроходящей вины. Сразу полегчало и я злорадно задрала нос.