Наверное, разумнее было оставить артефакт дома.

Стоя спиной к потайному выходу из подземной комнаты, я рассматривала неровную белую стену, источающую холод сродни тому, что наполнял, сжимал когтистой ледяной лапой моё сердце. Шаги Бевана и леди Ориони давно стихли во тьме тоннеля, оставив меня наедине с Кадиимом, пустым ящиком и путаницей чувств.

– Ты знал мою мать? – спросила я наконец.

– Нет, Веледа, лично не знал, – голос духа звучал спокойно, равнодушно почти, в то время как мне хотелось пнуть этот дурацкий ящик, бить кулаками по стене, кричать до хрипоты. – Но знаю, кем она была. Благодаря твоей крови, твоему дару.

– Она действительно принадлежала к тому же роду, что мать леди Ориони?

– Да. Как и все носительницы лунного дара. Все они происходят из древнего рода, прародительницей которого была той, в чьих жилах текла иная кровь. Когда-то её и подобных ей называли полубогами.

– Первый раз слышу о лунном даре.

– Я знаю. Господин Рейнхарт лично следил, чтобы ни в одной из твоих книг не было упоминаний о Серебряной богине, о её земных сестрах, носительницах её дара, о лунных жрицах и их истреблении.

– Но тебе-то обо всём известно, – я обернулась к Кадииму, пытаясь понять, кто из двоих любимых, близких существ врал мне. Ведь дух тоже ни разу не упоминал того, что сказал сегодня при леди Ориони.

– Мне было запрещено рассказывать тебе обо всём, что прямо или косвенно связано с твоей матерью, её происхождением и её предками.

– Папа? – предположила я.

– Господин Рейнхарт.

– Но почему ты заговорил сегодня, сейчас, при этой… – я осеклась и лишь беспомощно взмахнула рукой, – при леди Ориони?

– Потому что вы, дети одной праматери, не должны сражаться друг с другом, не должны идти друг против друга, – повторил Кадиим.

– Но она догадалась, понимаешь? Она поняла, чья я дочь.

И Беван был рядом. Всё слышал. Семьдесят девять лет назад он видел мою силу, видел часть моих возможностей и после слов леди Ориони наверняка сложил одно с другим.

– Если папа поймёт, что они всё знают… – покачала я головой. Не представляю, насколько ещё осложнится жизнь Бевана.

– Они знают далеко не всё, – возразил Кадиим.

– Отец столько времени меня прятал, столько сил приложил, чтобы никто не догадался о моём существовании, и теперь всё насмарку. Он всегда твердил, что я особенная, единственная в своём роде, что если остальные члены братства узнают правду обо мне, то убьют сразу же, и поэтому я должна скрывать своё происхождение, – я прошлась по тесной комнате, не понимая, что хуже – факт, что я подвела папу, предала его доверие, или мысль, что ждёт Бевана за правду обо мне.

– На леди Ориони две привязки, одна из которых к Нордану, – дух кивком указал на опустевший ящик. – Как и твоя мать, молодая госпожа соединена узами парной привязки с членами братства.

– Безумный Нордан, – вспомнила я краткое, ёмкое определение, данное когда-то Беваном собрату.

Я помнила Нордана. Помнила его подружку, ламию Регину, укравшую у меня артефакт на том маскараде. Помнила, как потрепала наглую, скользкую змею, возвращая себе кольцо, и как едва не задушила самого Нордана, презрительного, высокомерного. И теперь двойне удивительно слышать от девушки, столь непохожей на Регину, что она любит самого безумного члена братства и не побоялась прийти за ним фактически в ловушку.

– Прости, ты сказал, две привязки? – вдруг сообразила я.

– Две. К двум собратьям.

Вот откуда мне знакомо имя девушки! Папа упоминал его, хотя и не при мне, и ещё что-то говорил о Дрэйке, что девушка отравила Дрэйка и связь эту никогда не разорвать, как ни старайся.

– Знаешь, Кадиим, чужая личная жизнь меня не касается, – я отвернулась, чувствуя, как щёки закололо от неожиданного жара, унимающего злость.

Двое. Сразу.

Дирг побери, мне и одного Бевана много.

– Когда-то давно в некоторых восточных странах считалось естественным женщине высокого рода иметь более одного супруга, – заметил дух нравоучительно.

Я сдвинула рукав куртки, вытягивая плетёный браслет с сигнальным кристаллом-подвеской. Коснулась гладкого голубого камня, добавляя в холодную бусину каплю силы для зова. Папа увидит или почувствует сигнал второго кристалла, находящегося у него, и спустится за мной.

– Отец накажет тебя, если узнает, что ты рассказал мне? – спросила я, отпустив кристалл.