Чувствую, как взгляд Нордана, пристальный, оценивающий, скользит то по мне, то по моему отражению. Вижу через зеркало, как мужчина приближается, замирает за моей спиной, и запах тумана и мха касается меня ласково, ободряюще. Я вдыхаю его глубоко в попытке успокоиться, расслабиться.

– Бал…

– Должен пройти неплохо, по крайней мере, в теории Дрэйка.

– Рейнхарт…

– Или смирится с неизбежным, или пожалеет, что вовремя не смирился. Из двенадцати действующих членов ордена четверо отказались и впредь считаться частью круга, и Вэйд написал, что они пытаются склонить Марка на свою сторону. Если выгорит, то нас будет пятеро против семерых, что, согласись, весьма и весьма неплохо, плюс на нашей стороне божественный любимчик Бев. К тому же взбунтовалось молодое поколение, а что старшие станут делать без нас, свежей крови? Своя-то у них чересчур стара и прогоркла, им лень лишний раз и пальцем пошевелить. Кстати, есть один забавный нюанс – те старшие, которые ещё сами ведут партии, а не сидят навроде собрата Салливана безвыездно на острове, или ещё где, выбрали для себя страны, где когда-то родились и выросли. И этот факт заставляет их крепче держаться за свои текущие партии. Возможно, в этом есть некий смысл, возможно, таков изначальный план старших, а возможно, таким образом проявляется неизжитая, что бы они там ни говорили, привязанность к месту рождения.

Я помню. Рейнхарт родился здесь, на нынешних территориях империи. Удивительное совпадение.

Если совпадение, разумеется. Которых братство не допускает.

– Беван…

– У него свой план. Разберётся. С божьей помощью, – добавил Нордан насмешливо. – Но под глупыми женскими мыслями ты же не затею Бева подразумевала.

– Это действительно глупо, – голос мой прозвучал неуверенно, неубедительно.

– Что именно, котёнок? – мужчина прижался ко мне со спины, ладони провели по моему телу от груди до бёдер, повторяя путь моих рук. – Тебе идёт алый, – одна ладонь опустилась ниже, нашла разрез на платье, коснулась кожи ноги, проникая под ткань, вызывая волну дрожи. – Не знаю, как насчёт Дрэйка, но меня новые нотки в твоём запахе сводят с ума… почти как в первый раз.

И я решилась.

– И это тоже меня немного беспокоит.

– Первый раз? – пальцы поднимаются по внутренней стороне бедра, и у меня перехватывает дыхание – и от прикосновения через тонкое кружево белья, и от того, что я вижу всё в зеркале, и лишь складки ткани скрывают от моего взора главное.

Лёгкое поглаживание. Плоть, жаждущую большего и не желающую ехать ни на какой бал.

Нордан зарывается лицом в мои распущенные волосы, опаляет горячим дыханием шею.

– Нет. Я не… не это имела в виду, – закусываю губу. Дверь в спальню открыта, на улице ожидает автомобиль, Дрэйк или Лиссет могут войти или услышать, а Дрэйк и почувствовать. – Вернее, не совсем… это. Норд, я беременна и…

– Знаю, – осторожный поцелуй на моём обнажённом плече. – И с каждым днём пахнешь всё привлекательнее. Спать рядом с тобой, такой заманчивой, притягательной, и не трогать тебя – испытание, на которое я не подписывался, тем более после стольких лет, хм-м, воздержания.

– Вскоре ты и сам не захочешь даже просто спать со мной в одной постели, – выпалила я, и Нордан остановился. Поднял голову, во взгляде – снежная пороша растерянности, искреннего непонимания. – Вы оба не захотите. Это сейчас я ещё стройная и привлекательно пахнущая, а через несколько месяцев стану толстой, некрасивой и займу половину кровати…

– Приобретём кровать побольше.

– Да мне даже думать о близости не захочется!

– Исходя из практики моей матери, могу сказать, что не факт, – мужчина убрал руку, развернул меня лицом к себе, посмотрел внимательно в глаза. – Шель, успокойся и не переживай из-за ерунды. Во-первых, тебе нельзя волноваться, это вредно для тебя и для ребёнка, – я хотела было возразить, напомнить, что срок слишком маленький, ничтожный даже, что, по сути, малышки ещё нет, есть только её сила, дар, но Нордан коснулся большим пальцем моих губ и продолжил: – Во-вторых, три года мы перетерпели и ещё год как-нибудь потерпим. Нет, на сторону никто не пойдёт, не надейся, и не только из-за влияния привязки. В-третьих, ты всегда будешь прекрасна, независимо от состояния. Каждый раз иначе, по-другому, но ты останешься красивой, желанной, нашей. Я не говорю о женской красоте в общепринятом смысле, поскольку там чересчур много пустого, показного и переменчивого в угоду новым настроениям. В-четвертых, Тайя тебе уже ответила?

Я моргнула, захваченная, как и утром, врасплох столь резкой сменой темы разговора.

– Да, – ответила, помедлив. – Письмо пришло пару часов назад, Тай написала, что сегодня соберётся и завтра будет готова.

Я молчу о том, что волчица переговорила со старейшинами, что несколько отправленных на разведку молодых оборотниц подтвердили наличие наблюдения за общиной. Мне жаль, что обитателям придётся переезжать из-за меня, искать другое надёжное место, строить убежище заново, и я пишу об этом в ответном, отправленном сразу же послании.

– Замечательно, – Нордан улыбнулся удовлетворённо. – Завтра их обеих заберут и переправят сюда в течение одного-двух дней.

– Ты уверен, что тот человек… или, скорее всего, нечеловек и перемещение через портал безопасны для маленького ребёнка?

– Портал вполне безопасен, а тот, кто заберёт Тайю и нашу девочку, слишком многим мне обязан, чтобы рисковать, предавая меня или подвергая опасности мою дочь. Отвечать будет не только он, но и весь его клан, и он прекрасно об этом осведомлён, – мужчина говорит негромко, и успокаивающие нотки смешиваются с предостерегающими. Не для меня – для неведомого мне существа, на плечи которого легло бремя сопровождения дочери члена братства к её отцу. – Всё будет хорошо, и совсем скоро ты увидишь Эстеллу. Веришь мне?

– Верю, – шепчу я. – Всегда.

Из коридора доносится тихий перестук каблучков, голос Дрэйка, обращающегося к Лиссет. Нордан улыбается мне снова, тепло, ободряюще, берёт за руку и, едва я подхватываю с туалетного столика ридикюль, выводит из спальни. В коридоре я ловлю мягкий, успокаивающий взгляд Дрэйка и мне кажется, что он слышал если не весь наш разговор, то половину наверняка. Понимаю неожиданно – Дрэйк уступает Нордану, не всегда, не во всём, не везде, но делает осознанный шаг в сторону там, где должно быть Нордану, где он, по мнению Дрэйка, справится лучше. Дрэйк остаётся старшим, ответственным за меня, за наших детей, от кого бы из двоих моих мужчин они ни были бы зачаты. Он решает, планирует, сглаживает и предупреждает вероятные конфликты, как, наверное, делал прежде в братстве. Действия Дрэйка порой не видны на первый взгляд, по крайней мере, на неискушённый мой, незаметны, неявны, но он всегда рядом, зримо и незримо, заботится обо мне и обо всей нашей странной немного семье.