– Не стоит зарекаться, лорд Дрэйк, – парировала девушка. – Никому не дано знать наверняка, когда и при каких обстоятельствах могут вновь переплестись тропинки жизни.

– Учитывая обстоятельства нашей последней встречи, я всё же полагал, что более вас не увижу.

– Как жаль вас разочаровывать.

– Я ни в коем случае не разочарован. Благоразумие не отличало вас и прежде.

Нордан молчал, и я тоже не находила ни слов, ни сил, чтобы принять участие в беседе. В горле резко пересохло, язык не слушался, даже открой я рот, не смогла бы выдавить ни звука. Я ненавидела себя за молчание, за улыбку, застывшую на моих губах – и в зеркало смотреть не надо – оскалом нелепым, вымученным, за растерянность, наполнявшую меня и отражавшуюся в глазах. Ненавидела себя за боль в сердце, за сомнения. Не понимала, почему молчит Нордан, но боялась того, что он может сказать, если заговорит.

Позади Эрина и Регины, немного поодаль, стояли Пейтон и темноволосая, одетая в строгое чёрное платье женщина в летах. Перехватив мой взгляд, Пейтон отвернулся поспешно, виновато будто.

Выходит, это Регина? Та, о которой Пейтон предупреждал на прошлом балу, та, кому нельзя знать о наших с Норданом отношениях, иначе не миновать беды?

– Ещё раз прошу прощения, но нас ожидает Её императорское величество и Её императорское высочество, – добавил Дрэйк, кивнул Регине и первым возобновил прерванное движение.

Эрин отступил, провожая внимательным взглядом Лиссет. Нордан последовал за собратом, и я с трудом заставила себя сделать шаг одеревеневшими ногами, осознавая ясно, что Регина даже не посмотрела на меня, словно я для неё пустое место, словно кто бы ни держался за руку Нордана, для неё эта девушка не значила ровным счётом ничего.

– Норди, ты даже не поздороваешься со мной? – прошептала Регина, когда мы проходили мимо неё.

– Добрый вечер, Регина, – наверное, если бы я шла впереди, вместе с Дрэйком, то не расслышала бы ни слова – настолько тихо прозвучал голос Нордана.

– И всё?

– Всё.

Краем глаза я отметила, как Нордан отдёрнул свободную руку, и поняла, что Регина попыталась прикоснуться к нему. Мы поравнялись с Дрэйком и Лиссет. Пейтон и пожилая дама скрылись среди гостей, не желая оставаться на нашем пути.

– Мог бы и предупредить, – процедил Нордан зло.

– Для меня это точно такой же сюрприз, как и для тебя, – ответил Дрэйк спокойно. – Ещё несколько дней назад её при дворе не было.

– А теперь она здесь – к чему бы это? – язвительные нотки осколками стекла.

– Дайте угадаю, – вмешалась Лиссет. – Это и есть загадочная «она», о которой предупреждал господин Лэнгхэм. Пахнет она странно, я так навскидку не определила видовую принадлежность.

– Вряд ли ты встречала ей подобных раньше. Регина – ламия, – пояснил Дрэйк.

Полуженщина, полузмея. Прекрасная ядовитая искусительница, способная, если верить когда-то прочитанным в храме книгам, приворожить любого мужчину одним лишь взглядом.

– Да-да, их же очень мало, буквально несколько десятков по всему миру, и я где-то читала, что готовая к оплодотворению яйцеклетка у ламий созревает всего раз в сто лет. Правда, они и живут по три-четыре века. А что означает это дурацкое слово «шэссе»?

– Обращение к представительницам высшей касты ламий – королевским кобрам. Сродни «Ваше высочество».

– Придворный серпентарий превращается в таковой в прямом смысле слова, – заметила лисица и бросила косой взгляд на нас с Норданом. – Спрашиваю не из праздного любопытства, но чтобы иметь представление о настоящем положении вещей – это была необременительная интрижка или серьёзно?

– Полагаю, это зависит от точки зрения каждого участника, – произнёс Дрэйк.

– И кошак, имеющий счёты к братству, и бывшая подружка члена всё того же братства явно хорошо знакомы. Плюс сосед, скорее всего, следивший за вами ещё три года назад. Совпадение?

– Едва ли.

Мы с Норданом молчим. Смотрим прямо перед собой. Каждый из нас закован в доспехи показного равнодушия, холодные, тяжёлые. Не знаю, что сказать, не понимаю, почему меня так задевает молчание Нордана, почему я боюсь возможных слов его. Как бы там ни было, я его пара, любимая женщина, мать его дочери. Нас держит вместе не только привязка, но и, прежде всего, наши обоюдные чувства друг к другу, любовь, нежность, страсть. Желание заботиться, защищать, дарить радость. Наша Звёздочка. Так почему я не могу избавиться от страха, растерянности, ревности, что разъедает изнутри?

Впереди трон под алым бархатом. Две чёрные фигуры – Катаринна и Рейнхарт, стоящий подле императрицы. Фрейлины и гвардейцы в парадных мундирах чуть в стороне. Среди дам Катаринны я замечаю Веледу с улыбкой ещё более застывшей, вымученной, нежели у меня. Мятущийся, встревоженный взгляд её возвращает вдруг в прошлое, напоминает о юной наследнице, что смотрела когда-то на подданных, кланяющихся своим монархам, искала и не находила того, кто был дорог тогда её сердцу. Как и Валерия три года назад, Веледа всматривается в каждого гостя, подходящего к трону, и отводит торопливо взгляд, убедившись, что это не тот, кого она ждёт, кого ищет глазами. Веледа видит нас, осматривает быстро. Присутствие Нордана, кажется, даже не удивляет девушку. Вопрос в глазах, и, получив немой ответ, Веледа отворачивается, прячет разочарование и страх под опущенными ресницами, за нарочито непринуждённой беседой со стоящей рядом фрейлиной.