Морган играл… играл на опережение… всегда…

Это факт.

Но планы, которые он строил, не были краткосрочными. Порой, для их реализации требовались годы и даже десятилетия.

И все это…

– АКЕНА!
– Хаджар, используя все свои силы, используя Имя Ветра, используя волю и энергию, призвал белую молнию.

Огромный белый дракон, гремя подобно взрыву десятка сверхновых, помчался по небу.

Но было слишком поздно.

“Вестник Бури”, внутри которого вспыхнуло сердце

В его недрах вспыхнуло сердце Ана’Бри. А где-то там, в Дарнасе, стоял никому не нужный “Троянский Конь” - Ярость Смертного Неба.

Лучшее прикрытие для самого мощного источника энергии во всех Семи Империях.

Время застыло для Хаджара. За доли мгновения они покинули долину Дельфи и понеслись еще дальше, но каким-то чудом Хаджару, казалось будто он все еще находиться над замком.

Будто он стал ветром.

Будто он расчесывает огненные волосы принцессы.

А она, вытаскивая из-за спины кинжал, одними губами, бесшумно шепчет:

– “Помни меня, отважный генерал”.

И как брызжет кровь маленького ребенка, которому так и не суждено стать великим воином. Как кричит в диком отчаянье его мать. Как поднимается гигантская, закрывающая небо волна крови, которой оборачивается плащ Алого Мечника.

Истинное слово…

Но все это меркнет перед взрывом, разорвавшим в клочья мануфактуру Дельфи.

Акена, раскинув руки в сторону, полетела куда-то вниз. Её волосы слились с пламенем.

Хадажр тянулся к ней. Пытался спасти. Но не мог.

Он был слишком слаб.

Все еще слишком слаб.

– “Помни меня”.

А затем все исчезло.

Дверь в покои Императрицы Дарнаса открылась и на пороге показался её муж.

– Помоги мне расчесать волосы, любимый, - попросила она, протягивая гребень.

Морган подошел к ней со спины и принялся спокойно расчесывать её струящиеся, шелковые волосы.

Они молчали.

– Ты ведь знал, - прошептала Императрица.
– знал, что когда твоя нагулянная девка вернется в Запретный Город, то я так или иначе заставлю её отправиться с моим… нашим сыном, чтобы там она и сдохла!

Морган продолжал расчесывать её волосы.

– Ты думал, что я позволю ей жить? Дышать?! Быть угрозой для будущего моего ребенка! Никогда! И ты все это знал! Всегда знал! С самого первого дня, когда привел эту рыжую потаскуху, её мать, во дворец! Знал, что она родит тебе ребенка! Знал, что я использую все, что мне подвластно, чтобы сжить её со свету! Знал, что я подкуплю Рекку и использую её клятву с Акеной! Знал, что именно я вложу в её руки клинки, которую перережут глотку твоей шлюхе!

Морган все так же мерно расчесывал на отдельные пряди волнистые, черные, как сама ночь, волосы.

– Ты все знал! Ты все это спланировал! Как и всегда… И, самое ужасное, это знала и я - знала, что мы, весь Дарнас, лишь марионетки для тебя.

Гребень плыл среди черных волос.

– Скажи мне, ты хоть когда-нибудь любил?
– прошептала, дрожащим голосом, на глазах стареющая Императрица.
– Перед тем, как… ответить мне.

Морган наклонился к её уху и жарко прошептал.

– Любил.

Он выпрямился. Гребень сверкнул в его руке. Он кинжалом вонзился в шею Императрицы. Красная струя ударила в потолок.

– Но не тебя.

Император отвернулся, оставив агонизирующую черноволосую “правительницу” Дарнаса умирать в полном одиночестве.

В дверях его уже ждал генерал Декой Шувер. Он протянул своему

императору платок, о который тот вытер руки.

– Сделай так, чтобы никто не усомнился в том, что это Ласканцы.

– Разумеется, - поклонился глава Тайной Канцелярии.

– Дарнас ведь не детоубийца. Мы лишь успели в последний момент отомстить за вероломное убийство нашей возлюбленной Императрицы.

– Конечно, мой Император.

Император, оставив позади покои жены… бывшей жены, отправился по хитросплетению коридоров дворца.

Никто не должен был знать… никто не должен был увидеть.

И, лишь когда он остался в полном одиночестве, то, позволил руке схватиться за сердце.

В беззвучном крике, полном боли, которую не описать никакими словами, он открыл рот. И так простоял, схватившись за гобелен, пока не упал на холодные камни.