Шрифт:
– Тогда оно тебя действительно подводит, Хаджар. О технической мощи Дарнаса, стараниями Его Императорского Величества, знают все Семь Империй.
Хаджар остановился.
Он посмотрел на северо-восток. Где-то там раскинулись степи Ласкана.
Странно, почему он подумал сейча именно о них.
Ветер в его волосах игрался с перьями, подаренными орками - знак отличия и свидетельство того, что Хаджар был братом их народа.
Орки не знали понятия дружбы.
Лишь семьи…
– Пойдем, - Хаджар ускорил шаг. Перед ними высилась одинокая гора. Разрывая сухую землю Сухашима, она поднимались к небу. Старые, заброшенные постройки уже давно поросли сухой, желтой травой.
Какие-то развалились и валялись железными и деревянными обломками у подножия. Но больше всего этих обломков оказалось у заваленного камнями входа.
– Проклятье, - выругался Том и осенил себя священным знаменем.
– смертный не врал. Там действительно что-то есть.
Хаджар тоже это чувствовал. Нечто темное, древнее и чрезвычайно могущественное.
Нечто, что, как он и думал, имело отношение к Зимнему Двору народа богини Дану.
– Дарха-а-ан, - услышал он вой, доносящийся из глубин рудника.
– я жда-а-ал тебя-я-я-я. Спуск-а-а-айся.
Глава 1017
Хаджар посмотрел на Тома. Тот явно не слышал голоса, воем донесшегося из мрачного провала, заваленного тяжелыми камнями.
Что же… ничего удивительного.
– Будь здесь, - только и обронил Хаджар.
– С ума сошел, варвар?
– возмутился Том.
– Я тебе не собачка на побегушках, чтобы стоять у входа, пока ты там развлекаешься.
– Я…
– И уж тем более не думай, что заботишься обо мне таким образом, - перебил Том.
– тоже мне - нашелся защитничек. У меня своя голова на плечах и твои советы и указания мне ни к чему.
Все же, Том, несмотря на свои положительные стороны, иногда мог быть той еще занозой в одном месте. Хотя - почему только “иногда”?
– Я хотел попросить тебя прикрыть мне спину на случай, если сюда заявиться Аркемейя с её бандой, - почти не соврал Хаджар. У него действительно была такая мысль. Но вряд ли Том, при всех его достоинствах, сможет хоть ненадолго сдержать мощь Аркемейи, вознамерься та проникнуть в рудник.
– В таком случае… - Том сперва едва себя пяткой в грудь от гордости не ударил, но затем в его полупьяных (с момента, как он вырвал из плеча герб Хищных Клинков, Том редко когда просыхал) глазах промелькнула искра разума.
– Проклятье, Хаджар, я в лучшем случае смогу от неё сбежать. И то - не факт. Повелительница с Истинным Королевством парных сабель. До она от меня и мокрого места не оставит.
Хаджар склонил голову на бок и слегка улыбнулся. Раньше Том, даже несмотря на понимание ситуации, все равно бы ударил себя пяткой в грудь и заявил, что он размажет Аркемейю тонким слоем.
Видимо, прошедшие годы и невероятные приключения, сыграли ему только на пользу.
– Как говорят мудрецы, Том - самая успешная битва это та, которая не состоялась.
Том открыл рот, чтобы ответить, но так ничего и не произнес. Осекшись на полуслове, он только недоумевающе смотрел на Хаджара.
– Как битва, варвар, которая не началась, может быть успешна? Что за бред ты несешь!
– Ну, в твоем случае, если она не начнется, то ты выживешь.
С этими словами Хаджар развернулся, взмахом руки выбил “каменную пробку” из прохода и, шагнув за порог, усилием воли оставил позади себе пелену из мистерий меча и ветра.
Даже Аркемейи, приди она сюда, понадобиться на меньше пяти ударов, чтобы пробиться через барьер.
– Эй, варвар!
– донеслось до слуха Хаджара.
– Какого демона ты…
Оставшаяся часть предложения уже не смогла пробиться сквозь толщу камней. Некогда шахта, ведущая на первый ярус каменоломни, была прикрыта деревянным лифтом, который опускался за счет довольно непростой работы противовесов, канатов, шестеренок и даже небольших валов.
Вот только сама конструкция за тысячи лет, которые рудник провел в запустении, пришла в полную негодность. От, без малого, гения инженерной мысли того времени остались лишь небольшие осколки в виде проржавевших валов и нескольких железных хомутов.
Дерево уже давно превратилось в труху и осыпалось прахом стоило только Хаджару на него вздохнуть.
Открылась шахта. Прорубленный в тоще породе желоб уходил куда-то во тьму самой бездны.
– Хаджа-а-ар, - донеслось из глубины.
Желоб пронзал первый, второй ярус (горизонт, как его называли горняки), затем третий и четвертый. Он спускался в самую глубокую часть каменоломни, где добывали специальный материал для крепости Сухашим.
На глубине, на которой смертный, без специальной алхимии, не смог бы выжить, расположился шлейф особой породе - Губчатого Камня.