Но не только этим запомнилась Наташа. Она была одной из самых красивых и примечательных девочек в классе. Я пришла в эту школу в пятом классе. Хотя сидела вдалеке от Наташи, через ряд, но сразу приметила эту девочку. Ее выделял очень красивый открытый лоб. Она обладала ярким румянцем и очень красивыми глазами. Ее, как говорят в народе, «брови соболиные» были идеальными. Наташа внешне чем-то напоминала «Венеру» кисти Сандро Боттичелли. Кто-то сравнивал её со «звездами» кино – Катрин Денев, Роми Шнайдер и Одри Хепберн. Как известно, все они – королевы красоты всех времен. И такое сравнение тоже было уместным. Она также была самой юной девочкой в классе. То ли это обстоятельство, а может быть ее самодостаточность и независимый характер стали причиной того, что в школе у нее практически не было близких друзей. Тем не менее все одноклассники, и я в том числе, к ней относились уважительно и даже прозвали ласковым прозвищем «Корсача» – производное от ее девичьей фамилии Корсакова.

Наташа никогда не распространяла каких-то сплетен и не занималась интриганством. Она была выше всего этого. Мальчиками она тоже не увлекалась. Ей это было просто неинтересно. Так что ревнивицей она тоже не была. В моем представлении она была не от мира сего.

Чем еще выделялась Наташа, так это упорством в учебе и познании чего-то нового. Мы с ней около двух лет занимались в Клубе юных искусствоведов в Музее изобразительных искусств имени A.C. Пушкина. Так что со вкусом у нее всегда было все в порядке. Почти год она, как и я за компанию, отучилась в физико-математической школе при МГУ. Помню, нас снимали для одной школьной телепередачи, в которой мы решали различные задачки. Тогда мне запомнилось, как фотогенично Наташа смотрелась на телеэкране. Она всегда и во всем старалась быть отличницей. Школу окончила с золотой медалью. Обладала прекрасным музыкальным даром. Гораздо позже, на одной из встреч одноклассников, кто-то предложил потанцевать. Наташа так здорово отплясывала, что одна из девчонок ее спросила: «Где же ты так научилась классно танцевать, ведь в школе ты даже не ходила на танцы?» На что последовал ответ: «Так, жизнь научила». Вообще, за что бы она ни бралась, все у нее получалось на «пятерку»».

А еще я нашел в домашнем архиве весьма примечательную открытку, пожелания одноклассников Наташе в 11-м, выпускном, классе по случаю Женского дня 8 Марта. Пожелания воистину пророческие:

Издание Министерства связи СССР. А 11856 10.XII.1963. МПФ Гознака. 1964. Зак. 11585. Цена художественной карточки с маркой 4 коп.

Сама Наташенька, вспоминая о школьных годах, рассказывала, как вместе с классом проходила производственную практику на телевизионном заводе на Багратионовской. Научилась собирать телевизоры, чем гордилась. И сожалела, что завод закрылся. Правда, на его месте открылся огромный рыночный комплекс, куда мы частенько ездили с Натулей «отовариваться» – покупали продукты, одежду, обувь и бытовую технику.

В старших классах встал, естественно, вопрос о поступлении в вуз. Бабушка выступала за журналистику и не раз высказывалась в пользу этой профессии. В свое время она выбрала для дочери, Наташиной мамы, профессию врача, теперь требовала от внучки последовать ее совету. При этом подчеркивала, что не зря же Наташу школьные учителя называют «маленьким Белинским».

Внучка, однако, колебалась. С одной стороны, Наташенька увлекалась физикой и подумывала о поступлении в соответствующий вуз, посещала специальную физматшколу при МГУ. С другой стороны, в старших классах стала членом Клуба юных искусствоведов в Музее изобразительных искусств имени А.С. Пушкина. И долго не могла выбрать жизненную стезю, кем быть, физиком или лириком. Второе перевесило.

Изучая искусство, увлеклась Индией, ее культурой, историей, архитектурой, языками. Дома было принято решение подать документы в Институт восточных языков (ИВЯ) при МГУ. Документы приняли, но предупредили: конкурс столь велик, что девочек вообще брать не будут. Посоветовались с Г.Ф. Кимом, крупным ученым-востоковедом и другом семьи. Тот сказал, что у него самого сдает в ИВЯ дочь, но он не уверен в успехе. Тогда Наташа с родителями задумались: где еще можно изучать Индию? Вспомнили о МИМО (позднее – МГИМО) [11] , куда регулярно поступали мальчики и девочки из Наташиной весьма элитной школы на столь же элитном Кутузовском проспекте города Москвы.

В черновой тетради Наташи, исписанной математическими формулами, я нашел ее переписку с кем-то из одноклассниц.

Незнакомый почерк: «Куда ты решила идти?».

Наташин почерк: «Еще не знаю, но думаю попробовать в ИМО. Мне советуют идти в университет Дружбы…».

Незнакомый почерк: «Могут принять в МАИ, но я хочу в МИФИ или мехмат. Еще на инженера-физика можно, а конструкторский не выйдет. Я хочу в физический, но из-за сердца не примут, придется в гуманитарный…».

И еще незнакомый почерк: «Я должна заниматься в Клубе искусствоведов при музее Пушкина суббота 6 вечера, если поступлю. Физический кружок Анатолия Михайловича – вторник».

Там же: «Как ты думаешь, лучше заниматься сразу 2 часа или по 1 часу 2 раза?».

На выпускном школьном вечере учитель физики сокрушался. Он считал, что Наташа с ее уникальными способностями в области естественных наук, должна поступать в МИФИ или на физический факультет МГУ. Наташа и сама не была уверена в правильности выбора. В МГИМО, сетовала она родителям, берут только по знакомству, а потом также по знакомству распределяются и делают карьеру.

Решающую роль сыграли слова классной руководительницы Майи Моисеевны Винокуровой: