Теперь я беременная шлюха, которая позволила мерзавцу трахнуть себя в туалете без резинки в ночь собственной свадьбы и даже не подумала о последствиях, поскольку была пьяна, как и он сам в тот вечер. А после… было не до того.

В принципе, я и сейчас плохо понимала, что происходит. Меня рвало еще несколько раз по пути туда, в чужой машине, и мужу Оли каждый раз нужно было сворачивать к обочине.

Чужие люди везли меня в клинику, а я даже не могла узнать имя мужчины за рулем. Или поблагодарить их, потому что стоило вдохнуть воздух, напоенный ароматами зеленой елочки-вонючки, как меня снова выворачивало.

Только однажды мужчина за рулем спросил Олю:

— Ты отдала уже?

На что Оля покачала головой.

Боль, как и спазмы, резали меня без ножа.

— К черту, не будем останавливаться, — решил муж Оли. Он подошел к торговке яблоками на обочине трассы и, сунув деньги, взял охапку пакетов, а потом сунул их Оле. — Надо быстрее доехать до больницы.

Бледная испуганная Оля кивнула.

В клинике УЗИ удалось сделать тоже не сразу. Сначала мне поставили капельницу, чтобы унять рвоту. Поставили диагноз — сильное обезвоживание и интоксикация. Даже мочить тест-полоску мне было нечем. Если бы меня не привезли сейчас… Доктор сказал, это могло плохо кончится. И для меня. И для ребенка.

Я беременна.

После всех манипуляций с иглой в вене, лежа на кушетке, я узнала об этом официально.

Слез не было, возможно, тоже из-за обезвоживания, а возможно, из-за того, что в голове не укладывалось, что внутри меня зародилась жизнь.

А еще то, что Марк Бестужев имел к ней непосредственное отношение.

Мне протянули бумажную салфетку и оставили, чтобы я могла привести себя в порядок. Когда я оделась и села, привалившись к стене, в кабинет УЗИ вошел муж Оли.

— Поздравляю, — сказал он сухо, откашлялся, потом сел на стул рядом с койкой. — Меня зовут Алексей Воронцов, я директор ночного клуба «Пламя».

— Рада познакомится. И спасибо за… все.

— Я считаю, что это должно принадлежать тебе, — сказал Алексей Воронцов и снова протянул мне ключ. — Документы на дом уже пришли, мы можем переоформить их у нотариуса на тебя, когда тебе станет лучше.

Месяцев через девять устроит? Вслух я этого не сказала, только, нахмурившись, снова посмотрела на ключ.

Я сразу узнала его.

Не раз и не два видела этот потертый ключ в руках Марка, и стоило увидеть его сейчас, тут же, почти наяву, услышала легкий скрип ворот, когда он целовал меня и, не глядя, распахивал калитку ногой. Кожей ощутила теплый соленый ветер и даже соль на моих губах внезапно стала практически реальной.

— Как этот ключ оказался у вас и почему вы с Олей так настойчиво пытаетесь отдать его мне?

Я боялась услышать, что с Марком что-то случилось и такова воля усопшего, указанная в завещании, но мерзавец был жив-здоров. И просто спорил с Воронцовым, и ставкой был дом на Кипре от Марка, и ночной клуб от Воронцова. А предметом спора была свадьба.

Впервые за четыре недели я от души рассмеялась.

— Как он может жениться, если и так женат?

Воронцов снова нахмурился, потянулся к мобильнику и протянул его мне. Светская хроника вопила о том, что жена премьер-министра после родов улетела в США, чтобы поправить здоровье. На фотографии Илона прятала лицо за темными очками и шарфами, но я все равно узнала ее, потому что забыть ее лицо было выше моих сил.

Илона, жена отца Марка. Слишком молодая, чтобы быть его ровесницей, она годилась ему в дочери. И отсюда напрашивался лишь один вариант, зачем она сделала это. Она хотела отомстить Марку. И она отомстила.

— Вера, тебе плохо?

О да. Мне было очень плохо, но не это сейчас было главным.

— Вы знаете, где сейчас Марк? — прошептала я.

Ответила мне Оля, которая вошла в палату с мальчиком на руках:

— Мы не видели Марка с той самой ночи, Вера.

— Папа! — кинулся к Алексею Воронцову мальчик.

— Я забрала его из сада, — прошептала Оля, как будто извиняясь, что у них есть все: и семья, и все остальное просто и понятно.

И ежу понятно, что с таким, как Марк, просто никогда не будет.

Как и то, что прошло достаточно времени, чтобы мерзавец мог наделать достаточно глупостей.

Марк

— Слышь, мужик, допить дашь?

В онемевших пальцах, кажется, была бутылка. А надо мной, когда я открыл глаза, простиралось белесое небо. Мой личный Аустерлиц, мать его, возрождение после смерти.

Только где это я вообще?

— Пошел вон, — процедил другой, хорошо знакомый голос.

— Эй, я первым его нашел.

Хорошо знакомый голос выразительно кашлянул. Тут же послышались шаги, судя по звукам, мужик даже сопротивлялся, пока его оттаскивали от меня и недопитой бутылки в моих руках.

Подумать только, столько событий и все мимо меня проходят!

Промозглый влажный ветер не то слово, как освежал. Значит, спал я на открытом воздухе. Ну как спал… Где отрубился после того, как нажрался, там и упал. Стоило не забывать, что я давно не на Кипре, это средиземноморский климат позволял спокойно дрыхнуть на улице, а в нашем, родном, так можно было и яйца отморозить…