…В ящике его письменного стола найдены три записки, все доставлены курьерскими фирмами. В одной говорится, что, если кто-нибудь покажет доктору медальон с фотографией женщины, ему следует «принять меры» — я так понимаю, Алекс, что это и объясняет происхождение ложного рецепта. Приказ подкреплен угрозой: «Если вы не верите в искренность моих намерений, вспомните, что я сделал с вашей подружкой». Вторая также содержит приказ: в уже известную нам ночь Валленс должен был выкопать нечто — что именно, в записке не сказано — на месте захоронения Гарнера. В последней ему велят оставить его машину в Хоултоне, в половине квартала от тюрьмы, и отправиться домой без нее. На всех записках найдены отпечатки пальцев Ника.

…По данным телефонной компании, мобильный, с которого он тебе звонил, был отключен сразу после вашего разговора, так что определить его местонахождение в компании не могут. Ни автомобиля Валленса, ни человека, подходящего под описание внешности Ника, никто не видел, и местонахождение его тоже никому не известно. Дорожные посты полиция штата сняла, хотя патрульные по-прежнему держат ухо востро. От местных управлений шерифа никаких сообщений не поступало.

…С другой стороны, у нас теперь имеется более ясное представление о том, как ему удалось похитить Анджелу Ламонд. Украденная машина, которую Алекс обнаружил в лесу, той же модели и того же цвета, что и машина одного из горожан, живущих на Карвер-стрит. Анджела не догадывалась, что это не машина соседа, подошла к ней достаточно близко, и Ник схватил ее.

— …Все это хорошо, однако нам придется прождать черт знает сколько времени, прежде чем кто-нибудь засечет его.

И Дейл единым махом проглатывает полчашки кофе.

— Что это за чокнутая была в лесу, когда мы нашли Гарнера? — спрашиваю я.

Дейл приподнимает брови:

— Элли Нейлор. А что?

— Я случайно столкнулся с ней в церкви Святого Франциска. Она несла ту же чушь насчет «работы дьявола», которую я слышал от Ника во время допросов, и, похоже, узнала женщину с медальона.

Дейл пожимает плечами и снова тянется к чашке с кофе:

— Скорее всего, это просто болтовня полоумной.

— И давно она такая?

— Она тетка Софи Донеган. Спятила после того, как ее сестра покончила с собой. Но совершенно безвредна.

— Как по-твоему, между ней и Ником может существовать какая-нибудь связь?

— Она чокнутая, Алекс, — говорит Дейл. — Точно такая же, как все сумасшедшие, с которыми нам приходится сталкиваться.

Я пожимаю плечами — возможно, Дейл прав, однако меня он не убедил.

— Да, наверное.

— Еще какие-нибудь идеи?

— Как насчет того, чтобы составить список возможных жертв? — предлагаю я. — Даже если Ник убил Валленса, стремясь обрубить концы, до того, как он закончит здесь свои дела, могут появиться новые трупы.

Теперь плечами пожимает Матесон:

— Разве он убивает не из желания замести следы или когда кто-то мешает ему угнать машину?

Дейл поворачивается ко мне, я отрицательно качаю головой:

— Нет, он приехал сюда, чтобы покончить с каким-то делом. Что оно собой представляет, я пока не знаю, однако у него каждый шаг продуман до мелочей. Когда он убил Гарнера, то сделал все для того, чтобы об этом никто не узнал. Я думаю, что с тех пор он убивал еще не раз, но обставлял смерть своих жертв как несчастный случай. На этот раз он позволил схватить себя. Человек вроде Ника не дался бы нам в руки, если бы это могло помешать исполнению того, что он задумал.

— Как ты полагаешь, Алекс, кем были предыдущие жертвы?

— Одна из них — Джошуа Стерн, секретарь городского совета, другая… — я умолкаю на пару секунд, мне не хочется произносить это, — другая — мой отец.

Брови Дейла ползут вверх:

— Ты думаешь, что это он убил твоих родителей?

— Ему нужен был мой отец. Мама оказалась, скорее всего, просто добавкой. — Я вдруг словно слышу себя со стороны. — Господи, что я несу? Самому противно.

Теперь я хорошо понимаю, почему полицейских допускают к расследованию лично связанных с ними дел лишь тогда, когда избежать этого невозможно. Дело не в том, что их обуревает слишком сильная жажда мести — хотя, если именно Ник убил моих родителей, я постараюсь, чтобы он поплатился за это, — а в том, что им становится трудно говорить и думать, как положено полицейским. И ты чувствуешь себя виноватым всякий раз, когда поступаешь, как поступил бы в любом другом деле. Это дьявольски трудное положение.

Дейл, видимо, понимает, о чем я думаю, и продолжает разговор так, точно ничего не изменилось.

— Стерн погиб в автомобильной катастрофе, — говорит он.

— А мой отец — при столкновении с угнанной каким-то грабителем машиной. И оба были друзьями Гарнера и Валленса. Вместе ловили рыбу.

— Были примерно в то время еще какие-нибудь смерти, которые можно связать с этими? — спрашивает Матесон.

— Нужно будет проверить по архиву, — отвечает Дейл. — Если память мне не изменяет, Стерн погиб в том же году, когда Боб Кеннеди, бывший здесь шерифом до меня, умер от сердечного приступа. Он хорошо знал Уинтерс-Энд. И владел коттеджем на реке Арустук. Других смертей я не помню.

— Шериф Кеннеди, вот как? — говорю я. — Ведь это он получил одно из анонимных писем после того, как сгорел «Святой Валентин»?

Дейл опять пожимает плечами:

— Да, но это было за пару лет до его смерти. И никаких признаков грязной игры мы не обнаружили. У бедняги просто было больное сердце.

— И все же тебе не кажется, что тут может присутствовать некая связь?

Ответа я получить не успеваю. Из комнаты личного состава доносится крик дежурного, зовущего Дейла.

— Позвонил лесничий, шеф, — возбужденно кричит дежурный. — Сказал, что видел машину, которую мы разыскиваем, у охотничьего домика Макуиррена на озере Персер.