— А тебе этого хочется?
– невозмутимо ответили мне и галантно открыли дверь со стороны пассажирского места.

— Мне вообще в полицию не хочется, знаешь ли, бесчувственный ты ящер!

— Лилиан, садись в машину, - процедил он.

— Да пожалуйста, - в сердцах бросила я, и игнорируя его жест, полезла на заднее сиденье. Преступники же должны сидеть сзади!

Ладислав захлопнул дверь с силой, от которой тряхнуло автомобиль. А потом занял водительское место, заблокировав выходы. От легкого щелчка я вздрогнула и обхватила себя руками. Неужели он считает, что я попытаюсь выпрыгнуть из машины во время движения? Это могло сработать, будь я киронкой, а так - чистейшей воды самоубийство.

Когда мы на скорости пронеслись мимо ближайшего участка, выкрашенного в ярко-лиловый, я встрепенулась и спросила:

— Мы же едем в полицию?

Ладислав посмотрел на меня через зеркало заднего вида.

— Нет, - ответил все так же спокойно.
– Я похищаю тебя, Лилиан.

Казалось, удивляться больше некуда, но брови сами по себе подскочили, а глаза по ощущениям едва не вылезли из орбит. Во всей этой ситуации еще удивительно, что дара речи я не лишилась.

— Что значит «похищаешь»?

— Увожу тебя, не спросив.

— Для чего?

— Для свидания, - на лице ящера заиграла едва заметная улыбка, от которой я обалдела еще сильнее.
– Вы с Фелисой закончили свой проект, но я знал, что ты придумаешь сотню отговорок, только чтобы отсрочить наше свидание на неопределенный срок.

— Половину свидания, - поправила я.

— Половину свидания, - согласился он.
– Поэтому я решил взять инициативу в свои руки.

Что?!

— А как же сумка?

— Ты сказала, что отобрала ее у какой-то девицы. Дала описание и назвала имя. Остальное пусть делает служба безопасности, в конце концов, я им за это плачу. Если она студентка, то тем более никуда не денется, они узнают, кто она еще до конца дня. А с Фелисой все хорошо, значит, я могу быть спокоен.

— То есть ты мне поверил?

Во что поверить ну очень сложно!

На меня бросили еще один пристальный взгляд, который я поймала в отражении. Только сейчас осознала, что погорячилась, сев на заднее сиденье:

— А должно быть иначе?

— Но… Я нашла сумку, и не позвала охрану, а еще я человек. Все указывало на то, что я заодно с этими революционерами. Может, я вообще нанялась помощницей Фелисы, чтобы подобраться к тебе, чтобы знать все планы.

— Это так?

— Конечно, нет!
– оскорбилась я.

— Тогда о чем речь? Ты бросилась защищать Фелису в своей первый рабочий день, не спала ночами, чтобы помочь ей завершить проект, готовишь для нее вечеринку и терпишь Елену, даже пыталась остановить революционеров. Я не знаю человека или ящера более преданного своей работе и более законопослушного, чем ты. Почему я не должен был тебе поверить?

Мои щеки вспыхнули.

— То есть ты мне поверил, - повторила я, только наконец-то осознав до конца слова ящера, - но решил сразу об этом не говорить? Чтобы я волновалась и думала, что ты везешь меня в полицию?

— И фантазировала о том, как я надеваю на тебя наручники, - невозмутимо заявила эта рептилия.

Я со всей силы пнула кресло Берговица.

— Не дерись, - строго предупредил он.

— Ты же ящер! Все выдержись. И вообще я бы с удовольствием тебя по голове треснула, если бы ты не вел машину!

— Даже сейчас правила соблюдаешь, - приподнял бровь Ладислав, а я сложила руки на груди и показала ему язык.

— Как будто ты другой!

— Рядом с тобой, Лилиан, мне все время хочется нарушать правила.

Мужчина сказал это так проникновенно, с такой нежностью и теплом, что желание продолжать злиться испарилось, растаяло без следа. Как вообще можно злиться, если тебя крадет ради свидания мужчина, о котором мы мечтаешь по ночам?

— Лили, - поправила я.
– Так меня зовут близкие. А когда ты зовешь меня полным именем, я вспоминаю записку от Майи.

— Что в ней было?
– рассмеялся Ладислав.

— Лучше тебе не знать.

— А если серьезно?

— О том, что я цветочек.

Это вызвало новый приступ хохота у ящера. Кажется, кто-то развлекался от души.

— Хорошо, Лили. Больше никаких цветов.

Мы снова переглянулись через зеркало, и тиски беспокойства разомкнулись, отпуская меня. Осталось лишь предвкушение чего-то хорошего. Рядом с этим сильным, надежным, суровым и одновременно таким нежным мужчиной, я чувствовала, что все действительно хорошо, а будет только лучше.