— Нет, об этом мне временами хочется забыть.

— Все так ужасно?

— Не знаю, насколько ужасно получить в наследство целую страну, но что с этим делать, я пока не определился.

— Страну?!
– переспросила я.

— Маленькую.
– Соломон изогнул бровь.
– Если быть точнее, то рогерство. Остров в Южном море.

Рогерствами назывались миниатюрные княжества, которые формально были частью Кирона, но на самом деле представляли собой государства в государстве со своими традициями и законами. Ими управляли (хотя вернее было бы сказать, правили) рогеры-аристократы, власть которых переходила от отца к сыну.

Как мало я знаю о семье Камрин!

— То, что наша семейка происходит от древнего рода мы знали давно, - тем временем продолжил Соломон, - но о том, что подошла наша очередь на рогерский трон, узнали только на прошлой неделе.

«Рогерский трон» прозвучало так цинично, что выдало всю досаду и вообще отношение ящера к происходящему. Становиться владельцем страны и целого острова, видимо, в его ближайшие планы не входило.

— Нынешний рогер скончался и не оставил наследников, а мой дед слишком немощен, чтобы править. В итоге отдуваться придется мне.

— Уверена, что ты справишься.

Что еще я могла ответить? С такими новостями даже позабыла, что сейчас каждая минута на счету.

— Осталось найти рогерессу, - усмехнулся Сол и шагнул ко мне.
– Не хочешь занять место на троне рядом со мной?

Я даже воздухом поперхнулась, а глаза по ощущениям даже заболели от того, как сильно они распахнулись.

— Надеюсь, ты шутишь.

— А если нет?

— Ты меня не знаешь. Но даже не в этом дело… Я встречаюсь с другим.

— Так бросай его. Ради рогерства, ради собственного острова, а там договоримся.

— Да не нужен мне никакой остров!

Взгляд Соломона победно блеснул, и я осознала, что выдала себя целиком. Чего, собственно, ящер и добивался.

— Значит, у тебя к Ладиславу чувство, - не вопрос, утверждение.

Я кивнула, ощущая себя маленькой лакшицей: такой же глупенькой и наивной. Ну и пусть! Это чувство принадлежит мне. Может, теперь ящер отстанет?

— А у него?

— Тебе не кажется, что это уже не твое дело?
– холодно поинтересовалась я.

Соломон неожиданно оказался еще ближе, я бы сказала - чересчур близко, отчего захотелось отступить назад. Но это значило показать, что он меня волнует или пугает, а я ничего подобного не испытывала. Единственным для меня мужчиной оставался Ладислав, только рядом с ним я чувствовала.

По-настоящему чувствовала.

— Ты мне нравишься, Лили. Если бы я действительно искал рогерессу, то предложил бы это место тебе. Ты искренняя, чересчур добрая и невероятно преданная, а это большая редкость в нашем мире, где всё и всех можно купить.

Это он сейчас комплимент такой сделал?

— Даже жаль, что ты выбрала не меня. Но вот что насчет Ладислава? Что чувствует он?

Вопрос мне совершенно не понравился, как и намек, и то, куда свернул этот разговор.

— Это взаимно.

— Неужели?
– Теперь улыбка Соломона превратилась в хищный оскал, который хотелось поскорее стереть.

— Есть сомнения?

— Это значит, он изменил свое мнение о людях.

Так, все! Снова эти разговоры про расизм Ладислава. Пора сворачивать этот разговор и заниматься делами.

— Если это случилось благодаря мне, буду только счастлива.
– Я обошла его и направилась к двери.

И, как ни странно, Соломон меня пропустил.

— Значит, скоро всем ждать изменений в законе?
– ударило в спину.

— Что?

Стоило сразу уйти, вот прямо сейчас взять и уйти, но я застыла и медленно обернулась, надеясь увидеть на лице ящера издевку. Он же смотрел на меня со всей серьезностью.

— Ладислав тебе не рассказывал?

— О чем?

— Что инициатива утвердить законопроект «Кирон для киронцев» принадлежала ему.

Мир покачнулся, воздух словно резко выкачали из легких. Иначе как объяснить, что я пыталась вдохнуть, но у меня ничего не получалось.

Нет.

Нет-нет-нет. Этого просто не может быть. Ладислав бы мне рассказал. Может, не сразу, но рассказал бы.

— Это неправда!

— Значит, не рассказал, - вновь усмехнулся Сол, и мне захотелось его ударить. Сделать больно: так же, как он только что сделал мне.