— Все равно не могу понять, при чем здесь люди, - бросила я, предпочтя смотреть на пригород за окном, а не на эту самоуверенную гору мышц и чешуи.

С минуту в салоне автомобиля весело гнетущее молчание, тем неожиданней прозвучал голос ящера.

— Моя жена погибла из-за человека.

Человека?

Во рту мигом пересохло, я перестала рассматривать живую изгородь и повернулась к Ладиславу, а с губ слетел простой вопрос, который не смогла удержать:

— Как?!

Память заработала, вытаскивая из подсознания все, что я читала и запомнила о том трагическом случае. Прессу не пустили дальше ограничительных лент, поэтому даже фотографий той аварии почти не было. И подробностей тоже. Что если историю пытались замять…

— Ее убили?
– добавила я совсем тихо.

— Нет.

— Тогда я не понимаю.

— У Холли не было прав, поэтому у нее был водитель. Человек. В ту ночь она возвращалась с благотворительного ужина, я не смог с ней поехать из-за важных переговоров, продлившихся допоздна. Из-за ливня трасса превратилась в стекло…

Голос Ладислава звучал глухо, и я неосознанно потянулась к его руке, положила ладонь на предплечье.

— Он вел автомобиль на высокой скорости. Не знаю, чья это была инициатива: его или супруги, но на одном участке водитель не справился с управлением, машина не вписалась в поворот и вылетела за защитное ограждение. Там был обрыв. А внизу камни и залив. Автомобиль разбился о скалы.

Я так живо представила все это, что стало нечем дышать и на глаза навернулись слезы. От боли, которую он пережил, когда все узнал.

— Он был профессионалом и работал в нашей семье несколько лет, но все равно потерял управление и ничего не смог сделать. Будь у него реакция ящера, этого бы не случилось.

Эти слова, особенно его уверенность, меня отрезвили. Вывели из переживаний.

— Ладислав, киронцы тоже попадают в автокатастрофы, - заметила я осторожно.

— Попадают, - холодно согласился он.
– Но по статистике выживают в девяносто семи процентах случаев, а в пятидесяти четырех не получают даже царапины. Что же касается людей, то для них все обычно заканчивается гораздо печальнее.

И как это понимать?

— Я тебе очень сочувствую, правда, - заявила я искренне.
– И то, что ты рассказываешь - ужасно. Но то, что произошло с твоей женой - несчастный случай.

— Моя жена погибла по вине человека, и этого не отменить.

Я едва не зарычала от досады и твердолобости одного лакшака.

— Но это глупо!

— То, что Холли погибла?
– сухо уточнил Ладислав.

— Винить в этом всех людей!

— Я не виню людей, я говорю, что они слабые.

Приехали!

— Ты ошибаешься!
– выпалила я тоном, который и покончил с нашим странным разговором. Вроде должно было стать легче, но что-то не совсем не становилось.

К счастью, мы уже добрались: автомобиль Берговица въехал на подъездную дорожку старинного особняка Камрин. И если честно, сейчас я была безумно рада женщине в темном платье, ждущей нас на том самом злосчастном крыльце.

Елена выглядела так же, какой мне запомнилась: деловой стиль одежды, эффектная красота уверенной в себе женщины, цепкий надменный взгляд. Глядя на нее, удивительно было представить, что кто-то предпочел ей другую. Но не мне ли не знать, как обманчива бывает внешность.

— У меня двадцать минут на то, чтобы все вам показать, - сообщила Елена, когда мы поднялись на крыльцо.
– Потом я уезжаю на встречу.

— Не волнуйся, надолго мы не задержимся, - в тон ей ответил Ладислав.

Его одарили сдержанной улыбкой, а затем посмотрели уже на меня.

— Лилиан Рокуш, помощница Фелисы, - представилась я, протягивая руку.

— Та самая, что врывается в чужие дома?

Вот лакшак, я совсем забыла, что именно Елена вызвала полицию, когда мы с девчонкой застряли под стражей шэм! Еще толком ничего о ней не узнала, Ладислав все перевел на себя, то есть на нас. То есть не нас.

Рррр, все сложно!

И как с ней общаться? От нее зависит место вечеринки, а судя по истории Соломона сестра у него обидчивая…

Несмотря на раздрай и сомнения внутри, я не собиралась пасовать перед напыщенной киронкой.

— Та самая, которая отправится за своим боссом, куда она пожелает, - парировала я.

— Похвально.
– Как ни странно, но мою руку пожали в ответ, и даже улыбнулись. Вот только эту улыбка не коснулась ее глаз: учтивость и только.
– Елена Камрин.