– У вас ведь и в Сити есть офис?

– И у меня, и у Алексея Григорьевича. Но там тоже не шикарно. Мне незачем пускать пыль в глаза, я никого на бабки не развожу, понты не кидаю. Помогаю Фоменко отжимать и переваривать имущество – заводы, пароходы…

– Типа, вы «Мезим-форте»?

Он хмыкнул.

– Можно и так сказать… У вас же есть время? Я сейчас дочитаю один договорчик, и мы поедем.

– Куда это? – удивилась я.

– Алексей Григорьевич сказал, что заплатит вам обещанные десять тысяч. Мы сейчас едем к нему.

– О, не надо было так беспокоиться! – Я махнула рукой. – Можно без церемоний. Деньги мне отдадите вы, этого достаточно. Разрешаю даже не надевать фрак – это не Нобелевская премия.

– Нет. Он хочет с вами все обсудить.

– Так вот ведь какая закавыка: я не хочу!

– Он вам так сильно не понравился?

– И с чего бы? – иронично поинтересовалась я.

Он немного помолчал, размышляя.

– Скажите, а вы правда считаете, что разоблачение вашей бывшей деятельности может быть опасным для вас?

– Именно так.

– А вы не преувеличиваете? Эти секты, вряд ли они такие мощные.

Я помолчала, глядя на белую стену. Потом спросила:

– Помните, был такой генерал Лебедь?

– Конечно, помню.

– Однажды он в каком-то интервью назвал мормонов «плесенью». Ну, он всякое говорил, мужик-то был прямой, без затей, но именно после этих слов на наше правительство было оказано такое давление со стороны США, что Лебедь потом в каждом интервью, по поводу и без повода, извинялся в течение нескольких лет. Боевой генерал, на минуточку…

– Ну, мормоны. Кажется, они и правда влиятельные. Но это в США.

– Когда у российской секты «Богородичный центр» отбирали незаконно занятое здание в центре Москвы, письмо с протестом писал лично Жириновский. Руководитель этой секты Береславский в конце 90-х выступал на конференции, организованной думским комитетом по геополитике… Боюсь, вы этих ребят недооцениваете.

– Я имел в виду, что они вряд ли способны убивать.

Я вытаращила глаза: придуривается, что ли?

– Сергей, а вы что-нибудь слышали о «Ветви Давида» или о «Народном храме» или, может, об «Аум Сенрикё»? Да там сотни жертв!

– А «Белуха»? – спросил он. – Это была опасная секта?

– Да, там были жертвы, – сказала я. – Именно из-за них «Белуху» и запретили… А почему ваша Галя стала интересоваться сектами?

– Как раз это я и хотел вам объяснить. Перед разговором с Фоменко вы должны это увидеть. Вечером двадцать пятого декабря 2013-го года, то есть за три дня до исчезновения, в ее ай-клауде появился скрин-шот странички о секте «Белуха». Это произошло ровно через три часа после вот этого события.

И он кликнул компьютерной мышкой.

– Идите, смотрите.

Я подошла к нему и наклонилась над экраном компьютера.

Это была запись с камеры наблюдения.

На записи – зима.

Камера установлена на заборе перед воротами. Первые секунды ничего не происходит, затем ворота разъезжаются и на дорогу выкатывается спортивный автомобиль. Он только начинает набирать скорость, как неожиданно наперерез машине из кустов выскакивает мужчина в темной куртке и джинсах. Он бежит лицом к камере, и лицо его видно очень хорошо.

– Кто это? – спросила я.

– В машине – Галя. Она выезжает из своего дома в «Подмосковных вечерах». А мужчина – это Арцыбашев.

– Ваш ключевой свидетель? Тот, кто потом инсценировал свою смерть?

– Именно. Два месяца назад он умер. Теперь уже по-настоящему, от инсульта. Здесь в Москве. Его труп нашли в машине, которая попала в аварию.

– Помню, полтора года назад менты меня про него спрашивали.

– Смотрите.

Мужчина размахивает руками и что-то кричит. Машина останавливается. Стекло водителя, видимо, опускается. Мужчина подбегает к водительской двери и наклоняется, скрываясь из вида.

– Вот их первая встреча, – тихо произнес Сергей над моим ухом. – В три часа Галя отправилась в спортивный клуб. И здесь у ворот он ее поджидал.

– А кто он вообще?

– Пенсионер из Ессентуков. Бывший полицейский. Первый раз в Москве. Приехал купить подержанную машину.

– Раньше они не встречались?

– Нет, никогда. Не было также ни звонков, ни электронных писем. Мы точно знаем, что два предыдущих дня он безвылазно сидел в гостинице, а до этого безвылазно сидел в Ессентуках. И вот, что получается: они незнакомы, но Галя останавливается, опускает стекло и внимательно его слушает. А ведь она была очень осторожной. Увидев незнакомого человека, она должна была испугаться и, наоборот, дать по газам.