Администраторше было лет пятьдесят. Красивая, увядающая женщина, увешанная золотом. Слишком шикарная для этого задрипанного места.

Я огляделась. Одна стойка представляла различные средства для укладки. Все банки были с желтыми квадратами. Такие же квадраты я увидела на ручках круглых расчесок, лежащих перед администраторшей.

– И что? – спросила я. – Вы ее не вспомнили?

– Да не была она у нас! Никогда не была. Мы даже клиентов своих потом опрашивали, фотографию ее показывали – ее никто никогда не видел.

– А я у вас была?

– А вы не помните? – удивилась она, потом задумалась, оценивающе меня оглядела. – Честно говоря, не думаю. Голова у вас неухоженная.

Я тоже осмотрела ее прическу. Хорошая.

– Наши клиенты богаче вас, – миролюбиво объяснила администраторша.

– Но не такие богатые, как эта пропавшая девушка, ведь так? Она была для вас слишком богатая.

– А вот и нет, – обиделась администраторша. – Между прочим, мы работаем с лучшими средствами мира. Вы не смотрите на интерьер. «Одаликс» – это сегмент «лакшери».

Я снова посмотрела на коробки. Везде эти желтые квадраты и слово «Одаликс».

Как много коробок для двух мастеров…

– Слушайте, – сказала я. – Так ведь, получается, что «Одаликс» – это название производителя.

– Да. Швейцарский производитель профессиональных средств.

– Значит, вы не только салон красоты. Вы еще и дистрибьютеры?

– У меня эксклюзивный договор, – гордо согласилась женщина. – Владелец марки был ко мне неравнодушен… – она улыбнулась и подмигнула мне. – Были когда-то и мы рысаками…

– То есть вы поставляете эту продукцию другим салонам? А заодно дарите свои блокноты, правильно?

– Блокноты, фартуки, постеры.

Сегмент «лакшери». В моей жизни был только один период, когда я могла иметь к нему отношение. Это весна 2012-ого. Как же ее звали, этого мастера? Мне дала ее Липницкая – я тогда так хотела быть красивой… Она приезжала ко мне на дом. В июле 2012-го года я стерла все свои контакты… Как же ее найти?

Я задумалась. На дому она подрабатывала, а постоянно работала в каком-то салоне, откуда и таскала эти краски и щетки. Я рассказывала ей про Алтай, она говорила: «Красивые небоскребы». И еще говорила: «Удобно, скоро будет метро. Буду выходить со станции прямо к себе на работу, даже по улице идти не надо»…

– У вас есть партнеры в «Афимолле» в Сити? – спросила я у администраторши.

– Сейчас нет. А раньше были. Салон «Белль»…

День оказался воистину удачный – она была на работе. Высокая тощая с короткой стрижкой. Только теперь брюнетка. Увидев ее, я вспомнила и имя – Анюта.

Она сидела за стеклянной витриной и ковырялась в мобильном. Клиентов не было. Да и вообще, «Афимолл» казался вымершим. Все эти сияющие коридоры, атриумы, эскалаторы, рестораны и магазины пустовали. Мне повезло, что ее салон еще не разорился.

Впрочем, я знала, что к вечеру, когда из Сити повалит толпа офисных работников, торговый центр ненадолго оживет. Ведь станция метро здесь прямо в магазине.

Я неподвижно стояла перед витриной, так что Анюта заерзала и подняла взгляд от телефона.

Прошло уже три года, но она меня сразу узнала. Заулыбалась, махнула рукой. Я зашла внутрь.

– Привет.

– Привет, дорогая.

Анюта чмокнула меня в щечку, тронула пальцами прядь моих волос, покачала головой.

– У! Как все запущено!

– Остальные мастера тебе в подметки не годятся.

– Так в чем проблема? Только на дом я больше не езжу… Что? Подстричь?

– Я по делу.

– Народ стал экономить, – неодобрительно заметила она. – Кризис…

– Анют, полтора года назад ты дала кому-то мой номер телефона.

Она слегка напряглась.

– Что-то случилось?

– Да нет. Просто расскажи, кому. Если помнишь.

– Такое разве забудешь, – сказала она. – Мне за него пятьсот баксов дали.

Я подумала, что ослышалась.

– Пятьсот баксов?

– Ну да.

– И кто этот придурок?

– Я ее не знаю, – призналась она. – У меня тут сидела клиентка, Наташка Рубцова. Я отошла краску смешивать, а когда вернулась, она разговаривала с какой-то бабой. Эта баба ей говорила, что ищет поселок Белуга. На Алтае. Что ей нужны люди, которые в этом разбираются. И что она заплатит. Ну, я и вспомнила – ты же все про Алтай рассказывала. И была в этой Белуге.

– Я была в «Белогорье».

– А это не одно и то же?