Но до этого разговора были еще дни на Верфи-17. Майкл и Мелисса собрались все-таки отдохнуть на Зарине, в Озерном Крае, на Базе-2, откуда прошлый раз нам пришлось так внезапно вернуться. Они звали с собой и меня, но я решил им не мешать. Ведь Майкл должен был улетать на Альбу, а мы с Мелиссой возвращались на Землю. И неизвестно было, когда еще им придется встретиться…

Я вообще не стал спускаться на планету. Я поставил пси-блок и не снимал его до тех пор, пока мы с Мелиссой вместе с несколькими сотнями людей и селферов не погрузились на три крейсера, пришедших за нами, чтобы переправить нас на Землю.

Надо сказать, весь тот полет впервые в жизни я чувствовал себя достаточно неуютно. И не только я. Вдруг оказалось, что кроме обычных опасностей космических путешествий, к которым человечество за сотни лет привыкло и с которыми научилось неплохо справляться, добавилась опасность новая. Знать, что чужая злая воля может в любой момент внезапно оборвать твою жизнь, и смерть твоя будет окончательной и бесповоротной… Это было трудно перенести.

Правы были Мелисса и Майкл, когда говорили, что уверенность человека в безопасности современного мира имеет оборотную сторону. Вскоре обнаружилось, что люди практически перестали летать за пределы Солнечной Системы, за исключением тех, кому это было совершенно необходимо по работе. И даже в Космофлоте отдельные товарищи раньше времени решили уйти «на заслуженный отдых», а кое-кто внезапно обнаружил у себя несовместимую с космическими полетами болезнь. Таких людей было немного, но они были. И можно ли их осуждать?

Но все проходит. И люди ко всему привыкают. Года через полтора все вошло в свою колею, тем более что никаких нападений на наши корабли больше не случалось. Да и безопасность полетов, как и планировала Мелисса, была повышена очень существенно.

Когда я вернулся на Землю, то неделю провел с родителями. Я не виделся с ними почти год. Мама с отцом прервали свою работу и прилетели в Москву, чтобы я мог побыть с ними несколько дней в родном доме.

Конечно, они уже знали, что я был на «Суворове» и участвовал в первом в истории Земли космическом сражении, и задним числом страшно волновались. Я рассказал им обо всем, что происходило во время рейда «Суворова», обо всем, о чем можно было рассказать. Разумеется, я заранее ознакомился с официальной версией событий, распространенной средствами массовой информации, и в свой рассказ я просто добавил отдельные яркие детали, никак не влиявшие на суть официальной версии.

Переживания родителей были так сильны, что их даже не утешило известие о полученных их сыном новых наградах. В тот момент главным было то, что я подвергался страшной опасности и, слава богу, остался жив.

Когда эмоции по поводу всего мной пережитого поутихли, я вручил маме и папе привезенные с Корнезо подарки. Оказалось, с подарками родителям я угодил, и радость их была неподдельной. Конечно, я должен был подробно рассказать о Райском Местечке. Их, как специалистов, интересовали детали, и мне пришлось быть очень внимательным, чтобы не проговориться о чем-то, что могло навести их на мысль об истинной ситуации на Корнезо, о нашей миссии и о моем в ней участии.

Увы, вдруг оказалось, что есть масса вещей, о которых я теперь не могу рассказать даже самым близким и любящим меня людям…

Правда, я случайно узнал, что и у родителей появился от меня свой секрет, конечно же, временный. Я случайно услышал их разговор, из которого понял, что они решили уступить настойчивым просьбам Всемирного Комитета по Генетике, и скоро у меня появится сестренка…

Через неделю родители вернулись к своей работе, а я в назначенный день отправился на новое место прохождения службы.

Я стал офицером Отдела по делам Иных Цивилизаций в Департаменте Патруля и Разведки Космофлота. Этот Департамент подчинялся непосредственно Главному Управлению и его руководителю, Адмиралу, то есть Мелиссе, и находился в одном из зданий на обширной территории Главного Управления Космофлота, расположенной на западной окраине Москвы.

Как положено, в первую очередь я явился к руководителю Департамента «ПР», генералу Юрию Владимировичу Абашидзе. Когда по его приглашению я занял одно из кресел за столом совещаний в его кабинете, он сказал:

– Что ж, Александр Владимирович! Рад, что вы теперь будете служить у нас. Я изучил ваше личное дело, так что знаю и о ваших прошлых заслугах, и об участии в операции на Корнезо, и о вашей роли в успехе рейда «Суворова». Надеюсь, Адмирал не ошиблась, решив, что и наши дела вам окажутся по плечу.

Но не будем играть в прятки. Вы должны понимать, что вы можете быть отличным офицером, талантливым инженером и признанным героем, но способность работать по нашему профилю вам еще предстоит доказать. А главное, сначала вам следует изучить азы нашей профессии. Академия, конечно, хорошо, тем более что вы закончили ее, как я вижу, четвертым на курсе, и опыт практической работы у вас есть. Но начинать вам придется с наших Курсов Повышения Квалификации. С Адмиралом этот вопрос согласован.

Знал ли генерал о том, что я – Потенциал, причем Потенциал Мелиссы? Наверняка знал. Ведь на Корнезо Мелисса официально представляла меня как своего Потенциала. А вот о личных отношениях… Ну, если пока и не знал, то все равно вскоре должен был узнать. Такая уж у него была профессия.

Но держался генерал Абашидзе со мной, как с обычным человеком, одним из подчиненных ему офицеров, и даже мнение Мелиссы, лично направившей меня в его Департамент, не было для него непререкаемой истиной. И это мне понравилось.