В 2009 г. был принят закон «Творчество и Интернет», основной целью которого было способствование распространению и защите творчества в Интернете. Этот Закон именовался HADOPI – по первым буквам созданного в его рамках Высшего совета по распространению произведений и защите прав в Интернете – Haute Autorite pour la Diffusion des Oeuvres et la Protection des droits sur Internet (Higt Authority of Diffusion of the Art Works and Protection of Rights). Другое его название – Закон «трех ударов (страйков)» («three strikes» law), поскольку его положениями предусматривалось, что после получения жалобы правообладателя на нарушение (например, незаконное скачивание файла, защищенного авторским правом) должны последовательно наступать соответствующие негативные последствия. Первый «страйк» представляет собой направление нарушителю электронного письма-предупреждения, в котором указывается на допущенное нарушение. Если в течение шести месяцев после направления первого предупреждения то же лицо вновь допускало нарушение, то ему направлялось заказное письмо с предписаниями по устранению нарушений (второй «страйк»). Еще одно нарушение со стороны того же лица влекло третий «страйк» – направление дела нарушителя в суд, который мог оштрафовать нарушителя (в сумме до 1500 евро) с дополнительным наказанием в виде приостановления доступа в Интернет максимум на один месяц. Этот Закон вызвал много споров и был передан на рассмотрение Конституционного совета, который признал его неконституционным в общей части, подчеркнув, что право на доступ к Интернету относится к базовым правам человека. В 2013 г. данный Закон был отменен, причем интересной представляется статистика правоприменительной практики HADOPI: за время его действия первое предупреждение о нарушении авторских прав из-за скачивания или распространения пиратских файлов получили 2 млн человек; второе поступило 186 тыс. пользователям; третий «страйк» был совсем неэффективным, поскольку состоялось 663 судебных заседания [104] , а от Интернета отключили всего одного человека на 15 дней с уплатой штрафа в размере 600 евро [105] .

В 2011 г. был принят Закон об авторском вознаграждении за частное копирование, который закрепил право автора на вознаграждение за свободное воспроизведение фонограмм и аудиовизуальных произведений в личных целях.

В 2012 г. был принят Закон об использовании в цифровом виде недоступных книг ХХ в., который выступил контрмерой действиям компании Google по оцифровке книг [106] . Под «недоступными» в Законе понимаются те книги, которые были опубликованы до 1 января 2001 г. и не являются больше объектом продажи (коммерческого распространения), но и не публикуются в печатном или электронном виде. Франция посчитала недостаточными гарантии, предоставленные Google авторам, и на базе Национальной библиотеки Франции была создана собственная система оцифровки «бумажных» книг, авторские права на которые еще охраняются, но которые более не издаются и не продаются; это предполагает уплату гонорара авторам и строгое соблюдение хранения цифровых публикаций [107] . Закон предусматривает, что правообладатели могут в течение полугода изъять книги из проекта. Вследствие принятия этого Закона первая книга Кодекса интеллектуальной собственности Франции была дополнена соответствующей главой.

Таким образом, Кодекс интеллектуальной собственности Франции – это не застывший правовой «монумент», а актуальный нормативный правовой акт, который постоянно дополняется и изменяется с учетом выявляемых проблем и обнаруживающихся новых областей, нуждающихся в правовой регламентации. В юридической литературе французский Кодекс интеллектуальной собственности характеризуют как предоставляющий широкую охрану объектам интеллектуальной собственности, а также отличающийся высоким уровнем юридической техники, возможностью быстрого внесения изменений и эффективной реализацией установленных положений [108] .

Упомянув оперативность изменений положений Кодекса, следует уделить внимание и вопросам порядка организации этой работы.

Как уже указывалось, для современной Франции характерно понимание кодификации как деятельности по объединению нормативных актов различного уровня, регулирующих сходные отношения, в единый систематизированный сборник (см. об этом § 1.1 настоящей работы) – для ее обозначения даже используется термин «административная кодификация» [109] . Организация этой работы не расценивается как полноценно законодательная, поэтому она осуществляется исполнительной властью, а руководство систематизацией законодательства возложено на специально учрежденный орган – Высшую комиссию по проведению кодификации и упрощению законов и нормативных актов исполнительной власти (чаще называемую Высшей комиссией по кодификации (или предкодификации)). Но сама Высшая комиссия по кодификации, действующая при премьер-министре, не занимается разработкой кодекса и не обладает полномочиями по утверждению проектов кодексов – она руководит подготовкой проектов кодексов и контролирует соответствующие ведомства, занимающиеся подготовкой конкретных проектов.

А.Н. Пилипенко подчеркивает, что Высшая комиссия по кодификации к принципам «административной кодификации» относит (1) полноту, (2) формальный характер и (3) непрерывность [110] .

Под «полнотой кодификации понимается вся совокупность однородных общественных отношений, подлежащих правовому регулированию, должна быть регламентирована нормами, содержащимися в кодексе (материальная полнота кодификации). Одновременно кодексы должны поглотить нормы, содержащиеся во всех нормативных актах, изданных центральными органами власти (законах, ордонансах, декретах правительства, постановлениях и циркулярах министерств и ведомств). Не подлежат включению в кодексы только нормы, содержащиеся в Конституции, и акты временного характера (формальная полнота кодификации)» [111] .

Формальный характер административной кодификации состоит в том, что если парламент не уполномочил правительство, то оно не может разрабатывать изменения и дополнения в сами законодательные нормы Кодекса (по существу), ограничиваясь только изменениями по форме.

Непрерывность кодификации – это непременное условие ее эффективности, она осуществляется по мере принятия новых нормативных актов, требующих внесения изменений в соответствующие кодексы. Процедура включения норм, дополняющих или изменяющих действующие кодексы с учетом их структуры, носит название инкорпорации [112] .

В то же время не только Кодекс интеллектуальной собственности содержит нормы, касающиеся интеллектуальной собственности, – их можно найти и в других нормативных правовых актах. По данным WIPO, к числу таких законодательных актов относятся не только законы, но и кодексы: в частности, Кодекс прав потребителей (Code de la consommation), Кодекс наследия (Code du patrimoine), Уголовный кодекс (Code p'enal), Трудовой кодекс (Code du travail), Уголовно-процессуальный кодекс (Code de proc'edure p'enale), Кодекс судоустройства (Code de l’organisation judiciaire) и даже «сам» Гражданский кодекс (Code civil) [113] .

Несмотря на это, казалось бы, не может вызывать сомнений то, что Кодекс интеллектуальной собственности Франции должен признаваться результатом кодификации. Между тем специалистами отмечается, что при его подготовке значительной содержательной переработки уже имеющегося законодательства не производилось. Обращается внимание и на то, что Кодекс представляет собой лишь систематизированный акт, лишенный каких-либо общих положений и направленный на структурирование имеющихся норм в сфере интеллектуальной собственности [114] . Особенностью Кодекса интеллектуальной собственности Франции опять-таки является то, что в нем сосредоточены нормы не только частного права, но и права административного, уголовного, трудового, процессуального и пр.