…Второй рейс – чисто испанский. В основном пары. Для них это внутренний рейс. Самолет заполнен максимум на треть. Слышны звуки поцелуев, кто-то напевает. Никто не пристает с просьбами пристегнуть ремни – ну не маленькие же! Очередной раз, удивляясь, разглядываю красивых, колоритных испанских мужчин с прекрасными торсами и рыцарскими жестами и толстых, неухоженных, с гнездами на голове, с короткими ногами и низкими тяжелыми попами испанских женщин. Они темнолицые, выглядящие старше своих лет и своих мужчин, безвкусно одетые и непрерывно что-то громко и агрессивно галдящие – совсем другая порода и другое представление о прекрасном…

…Вот он – остров. От них всегда просто дух захватывает. А этот – особенный. Да, все острова особенные. Я понимаю, почему по одному из древних преданий король долго-долго не показывал своему сыну острова, которыми владел. Боялся, что мальчик очаруется и потеряет рассудок. Я теряю. От островов. Точно. Ничего не знаю про него. Кроме того, что это имя носил один из героев шекспировского «Гамлета». Принц Ланселот. Сэр. И этого вполне достаточно. Этот – и не остров даже. Это рисунок. Сангиной и сепией. Все серо-коричневое с пронзительными белыми домами – какими-то пустыми, как непрорисованные лица на портретах Кандинского. Овал есть, а черт нет. Просто белые прямоугольные стены небольших, как-то разбросанных безликих домиков – коробочек без лиц. И белесо-серо-черные горы. И серо-коричневая выветренная земля в складках. И море. И огромное небо. Думай сама, что хочешь, рисуй любые черты. И если у тебя с воображением все нормально, то дух захватывает сразу. Не то что в Италии, где за тебя уже все виньетки нарисовали, розовые кусты из окошек свесили, стены покрасили в желтый, лиловый и розовый, крыши – в красный, море – в лазурный, паруса белоснежные и куча разных деталей. Своего уже не добавить. Некуда. Нет, этот остров – как холст. В подрамнике. Ждет. Меня.

…Я-то бегаю нормально. А вот те, которые перегружали мой багаж… В общем, нет моего велика и моей сумки. То есть: ноут, паспорт, джинсы, пуховая жилетка, толстовка и учебник французского. Все. По погоде оказался прав «Яндекс»: пуховая жилетка с джинсами и толстовкой не катят. Солнце палит нещадно. И еще. Я учу три языка. Вернее, я думаю, что учу три. Нет. Когда надо что-то быстро и эмоционально объяснить человеку на таможне про багаж, то начинаешь говорить на тарабарской смеси из этих трех языков так, что в конце предложения сама не можешь закрыть рот от удивления, что же это ты такого только что наговорила. Выручает то, что у таможенника, видимо, те же симптомы. Удивляет одно. Как только я направилась в его сторону, он удивленно и очень эмоционально закричал на весь аэропорт «K'ol'os'ova?», ударяя на всех О. Я решила, что моя публичность уже коснулась Лансароте. Но нет. Ему просто уже сообщили. Из Мадрида. Пока я почти три часа летела, они таки обнаружили улетевший самолет и меня в нем и решили позвонить на пункт назначения. На заполнение бумажек уходит час. Следующий рейс из Мадрида через сутки. Приезжайте. Может, привезут. Велик. И кроссовки и гидрик. И все мои вещи. И майку с бабочками.

…Тренер ругается, пишет, что надо летать в кроссовках. Для верности – еще в шлеме и в гидрике.

…И вот я на свободе. Потому что символ любого острова – свобода. До отеля пять километров. И я, конечно, награждаю себя этой прогулкой. По пустынной дороге. С ветром, с горами. Под ногами – лава. И запахи. И ветер с моря. Счастье длится два километра. Потом – колючая проволока. Military area. Разворачиваюсь.

…Ладно, такси – тоже неплохо. И вот. Как только я сажусь в такси, Как только таксист включает радио… Сразу слайды этого дня начинают складываться. «La Isla bonita!», – поет радио голосом Мадонны. Остров счастья. Здравствуй! И довершает картинку пришедшая из отеля СМС, что они меня ждали и не дождались. А посему мой номер такой-то. Дверь открыта. Ключ в номере. И они надеются, что у меня все happy. А вот уже завтра…

Да! Картинка сложилась! Вчера еще – пробки и Москва, суматоха сборов, незаконченные дела, звонки. А завтра… Конечно, все будет завтра! Прилетит, в конце концов, мой велик. И гидрик. И кроссовки. И шорты с зайчиками, и майка с бабочками. И начнутся плановые тренировки. И милая женщина на ресепшн отксерит мой паспорт и даст пароль от Wi-Fi. И я поеду в горы. И узнаю, где будет транзитка. Разложу по полкам свои гели. Буду вставать до рассвета и бежать к морю, чтобы приучить себя к утреннему пробуждению на старт. Завтра здесь начнется другая жизнь. Моя жизнь на острове. А сегодня я просто опять застряла в очередной транзитной зоне. А значит, движение продолжается.

Да, я куплю в ближайшей пляжной лавочке сарафан. Просто любой пляжный сарафан – не париться же в джинсах? И найду магазин с кроссовками, беговыми шортами и купальником, на котором будет рисунок этого острова. Куплю себе что-то на ужин. Перевыполню план по тратам на спортивные вещи, дополнив покупки оранжевой беговой майкой. Пробегусь вдоль берега, ловя вечерние запахи, голоса, впечатления, ветер и огни, чувствуя ногами эти камни и понимая, как же здорово мне по ним бежится. Распахну окна в комнате, буду дышать этими сумерками, раскручу-раскручу этот калейдоскоп…

И я знаю, Остров, что разгадаю тебя! Завтра.

Все проходит, все подвержено гибели, все можно истребить, кроме памяти. Поэтому мудрая Мнемозина, богиня памяти, родила Зевсу девять дочерей – девять муз. Чтобы поэты воспевали прошедшее, чтобы художники запечатлевали то, что станет прахом, чтобы летописцы писали историю…

И вот опять жадно-жадно пытаюсь запечатлеть детали единственным доступным мне способом. Потому что, оставляя отклик – смешанный отклик красоты и какой-то боли от зыбкости, мимолетности картинки, они исчезают. И слова, слова исчезают тоже, роятся в голове, оставаясь газетным заголовком, названием тленной закладки – «Лансарот в начале осени».

Это остров стал моей любовью-счастьем в мае, когда я каталась по нему почти три недели перед стартом. Про старт помню лишь красивые фотки и некрасивый результат. Про три недели здесь – полноту счастья, безграничную свободу, несравнимую ни с чем красоту и постоянное ощущение именно острова в океане – ветра, лавы, солнца и огромного водного простора с волнами.

В этот раз я не выбирала место, где должна была поселиться, То есть, я выбрала очень тщательно очень правильное место – прекрасный белый, как и все здесь, домик, расположенный близко от старта и финиша, и даже вступила в переписку с его хозяином, чтобы он меня ждал. И он обещал ждать. Но на «Букинге» что-то случилось, мое бронирование отменили. Извиняться не стали, просто пару раз нахамили и задним числом прислали письмо об отмене. А это и правда проблема – здесь нет отелей. По крайней мере, в той части острова, где проводится старт. А в той, где они есть, все оказались раскуплены. И если на материковых стартах это всего лишь вопрос того, насколько близко к старту/финишу ты будешь жить, то на острове это не так. Жить на соседнем острове и прилететь или приплыть на старт ко времени нереально. А на самом острове то, что оставалось, по законам Парето, было либо руинами за бесценок, либо хоромами с пятью спальнями, неадекватными цели моей поездки и желанию провести на острове хотя бы десяток дней. Цене из средних значений кривой Гаусса соответствовал только дом, расположенный в центральной части острова – прямо в пустыне, у подножия вулкана: в паре километров от городка, где все же были какие-то признаки цивилизации и в семи километрах от побережья, где должен был случиться старт.