«Может наплести ей, про мое участие в каком-нибудь опасном государственном секретном эксперименте?» - фантазирую про себя. Таким образом, можно оправдать свои большие деньги, частые поездки, перевод в Ленинград, а заодно отсутствие с ней общего будущего. Сейчас она, возможно, не поверит, но когда чувства немного остынут, и она начнет задумываться о будущем - может сработать, оправдывая желание в выборе другого кандидата в мужья.

«Вернусь к этому разговору через полгода, если ничего не случится!» - решаю и иду на Маринкино приглашение к столу, прихватив торт.

На кухне мне, как единственному мужчине доверили резать торт. «Что за дискриминация по половому признаку? Торт разрезать может кто угодно! Это не бутылку открыть без ножа или штопора!» - мысленно возмущаюсь. Сидим на кухне чинно по-семейному, пьем чай и разговариваем на отвлеченные темы. От торта отказался, отговорившись нелюбовью к сладкому, чем, похоже, удивил обеих. В связи с этим вспомнилась какая-то песни из будущего, где пелось, что если не знаешь моих привычек, то нечего претендовать на меня. Однако Маринку готов терпеть и с такими недостатками. Все-таки она замечательная девчонка. Тайком от родительницы любуюсь подружкой. Жалко с ней расставаться. Сидит грустная и тоже посматривает на меня.

– Пойдем, погуляем!
– предлагает мне после чаепития.

Идем на берег реки. Там никого нет, только шумная мужская компания на противоположном берегу что-то отмечают. Загорать уже поздно из-за вечернего времени. Купаться тем более - олень для нашей северной широты почти месяц назад в воду помочился. Выбрали уединенную лавочку и сели, взявшись за руки. Маринка всю дорогу и сейчас молчала, погрузившись в свои мысли. Сам же наслаждался тишиной вечера, гладью реки и решенной одной из проблем. Ожидал более болезненного прощания. Даже комары не докучали. Маринка, оказалось, думала почти о том же, потому что поинтересовалась:

– Ты мне писать будешь?

Не хотелось бы светить ее адрес перед возможными контролерами за моей личной жизнью.

– Буду обязательно, - обещаю.
– Только ты дождись моего письма, где сообщу свой адрес или адрес, куда писать, - предлагаю.
– Вдруг твои письма будут доступны другим, и не хотелось бы, чтобы их читали, - дополняю.

Маринка кивает.

«Вот так всегда! Женщины создают дополнительные проблемы, но без них не обойтись!» - горестно размышляю и продолжаю:

– Если понадобиться помощь, то звони Эдику. Телефон помнишь?

Маринка оживляется:

– Конечно, помню. Твой друг такой забавный. Где ты с ним познакомился? Веселый. Приглашал меня в Ленинград и обещал показать все, что захочу! (Смеется). Обещала с тобой приехать и посмотреть. Как думаешь, покажет?(Хохочет).

– Я ему покажу и посмотрю. «Черного кобеля не отмоешь добела!» - бурчу и улыбаюсь.

Эдик в своем репертуаре. Наоборот, я бы удивился, если бы он хвост не распушилперед незнакомой девчонкой.

– Если тебе здесь понадобиться защита от надоедливых вздыхателей или решения прочих проблем, то обращайся к Стасу Симакову. Я его предупрежу, - продолжаю инструктаж.

– Лучше бы ты не уезжал! Или я бы поехала с тобой, - сожалеет.

– Знаю, - отвечаю, обнимаю ее за плечи и прижимаю к себе.
– Не все, к сожалению, в этой жизни зависит только от нас.

– Порой мне кажется, что мы расстаемся навсегда, - высказывается.

– Все может быть, - соглашаюсь, - но как раз это зависит от нас!
– добавляю.

– Я даже боюсь брать с тебя слово не заводить там себе подружек. Знаю, что будут виться возле тебя многие, - утыкается мне в плечо и начинает плакать.

– Ну, что ты, милая? Разве можешь ты сравниться с какими-то там?
– поднимаю ее голову и начинаю целовать заплаканное личико.

– Ты когда уезжаешь?
– вдруг встрепенулась и даже перестала плакать.
– Может, еще встретимся?
– спрашивает с надеждой.

– На днях, - пожимаю плечами, - надо еще со школой рассчитываться, документы собирать, закупаться, - перечисляю задачи.

«С Гулькой прощаться!» - добавляю про себя.

– Я бы хотела тебя проводить на поезд, - заявляет неожиданно.

Отказываюсь:

– А вот этого не надо. Не люблю эти проводы у вагона, когда все слова уже сказаны и не знаешь, что дополнительно говорить, а поезд еще стоит. И все с нетерпением ждут, когда же он, наконец, тронется! Лучше я к тебе накануне зайду. К тому же все поезда на Ленинград ночные. Как ты будешь добираться одна до дома? Переживать буду. Не надо рисковать!

Посидев еще немного и дождавшись сумерек, побрели медленно к Маринкиному дому. В подъезде еще долго стояли, разговаривали и целовались. В тысячный раз, пообещав зайти перед отъездом, отправился, наконец, домой.