– Мороженое есть в город, - провоцирую ребенка.

– И-и-и! Я с вами!
– радостно взвизгивает и уносится с кухни.

Слышу в глубине квартиры спорящие голоса сестер и довольный улыбаюсь. Мысленно замечаю, что центральную часть города по поселковой привычке назвал «городом».

– Зачем ты ее завлекаешь и балуешь. Она еще не обедала и за завтраком плохо себя вела, - упрекает меня Гулька с улыбкой.

– Ничего, пусть с нами идет, аппетит нагуливает. Мы разве сами не собираемся мороженым угощаться? Пару порций мороженого аппетит не испортят, - улыбаюсь, видя умоляющую мордашку из-за спины сестры.

– Ну, Дилька! Иди, надевай платье, то голубое длинное и косынку найди свою. Мы в храм идем, - сдается старшая.

– Ура!
– несется из глубины квартиры победный клич.

По дороге в сторону центра города идем с Гулей под руку, а маленькая егоза крутится вокруг нас. Она уже похвасталась своим новым платьем, которое я ей купил. (Как будто я отбирал и знал, что в пакетах!) Похвалила Гулю, подогнавшую и подогнувшую обновку под ее фигурку. Сожалела, что в школу придется идти в школьном платье и не надеть такую красоту. Наивно поинтересовалась, когда я снова поеду в Москву, чтобы купить ей туфельки. Когда старшая сестра одернула ее, перебежала на мою строну и поделилась, что Димка мечтает о джинсах. В голове появилось ощущение какой-то идеи.

На городском рынке, отстояв небольшую очередь стали выбирать мороженое. Поинтересовался у сестер их предпочтениями. Старшая не задумываясь, выбрала шоколадный батончик (трубочку) с орехами за двадцать восемь копеек. Я тоже выбрал его, как самое вкусное. (Бренд Советской эпохи). А младшая растерялась от выбора. Купил несколько штук разных, так как сзади подпирала очередь. Укладывая купленное в сумку, вижу восторженные глаза Дильки. Чувствую, что Гулька недовольна моей расточительностью, но молчит, позволяя мне творить глупости.

Пошли в пустующий в настоящее время Горсад и, выбрав удаленную лавочку в глубине, стали дегустировать мороженое. Дилька, с грустью поглядывая на неработающие примитивные карусели и качели, поведала, что хотела бы на них покататься и покачаться, так как она уже большая и ей уже можно. Оказалось, что ей раньше разрешали кататься только на вращающихся по кругу и поднимающихся лошадках. Тут у меня оформилась промелькнувшаяся ранее мысль.

– У меня есть один день, и мы могли бы на денек съездить в Москву. Я бы решил скопившиеся некоторые дела, а вы в это время посетите Парк аттракционов в ЦПКиО, - подкидываю привлекательную идею, - заодно купили бы некоторые вещи, обувь, джинсы Дмитрию и прочее, что необходимо.

– Поехали, поехали!
– захлопала в ладоши и запрыгала Дилька.

– Я согласна, но что скажет мама?
– засомневалась старшая.

Увидев пацаненка, проходящего мимо нас и завистливо поглядывающего на мороженое в наших руках, подруга выхватила из сумки брикет и протянула ему. Добрая. А я и не подумал, занятый мыслями о поездке. Если завтра вечером выедем, то утром в субботу вернемся. В тот же день или в понедельник забираю последние документы и в ночь на вторник уезжаем с Андреем в Ленинград. В Москве можно купить себе чемодан, у Виктора - спортивный костюм, кроссовки и ботинки для школы. Можно предложить Аркадьевичу готовую песню «Одинокая женщина» и сообщить ему и Соломонычу о своем переезде в Ленинград. Сейчас надо позвонить Паше и договориться на завтра о записи. Если он не адекватен, то повезу песню так. Аркадьич - профессионал. Неужели не сможет подобрать ноты и составить нотацию?

Замечаю удивленный и обеспокоенный взгляд Гули на меня. Как можно беззаботнее улыбнулся и, притянув ее к себе, поцеловал. Дилька увлеченно облизывала очередное мороженое и не замечала ничего вокруг.

По дороге в единственный храм города у Главпочтамта нашел исправный телефон и позвонил Павлу. Он ответил хмурым, но трезвым голосом. Выздоравливает! Напросился в гости завтра на запись новой песни. Услышав мой голос, Паша оживился и с радостью согласился на встречу.

В храме было малолюдно и тихо. Пахло ладаном. У некоторых икон горели редкие тонкие свечи. Гулька, повязанная платком, добросовестно везде крестилась и кланялась.

Первый раз она перекрестилась и отбила поклон у ворот церковной ограды, чем искренне удивила меня. Не ожидал такой набожности от подруги. Перед входом повязала косынку себе и Дильке. На входе в церковь пропустил их вперед, как джентльмен и тут же уткнулся в их спины. Подруга опять остановилась и перекрестилась. Непривычно серьезная Диля, неумело повторяла действия старшей сестры.

Наше появление вызвало интерес всех присутствующих. Наверное, трое подростков необычно выглядели на фоне старух и пожилых женщин. Только в группе женщин в одной из церковных ниш заметил пару молодых лиц.

– Кто тебя хотел видеть и приглашал для разговора?
– шепотом поинтересовалась Гуля.

С трудом вспоминаю, кого упоминала Евгения Сергеевна:

– Отец Стефан или Стефаний. Точно не помню.

– Вон он, - головой кивнула на невысокого щуплого попика в рясе, занимающемся чем-то у алтаря.

Заметив, что мы смотрим на него, тот медленно кивнул нам. Вздохнув направился к нему. У амвона остановился. Священник заинтересованно глядя на меня сделал навстречу несколько шагов и поинтересовался: