Обратил внимание, что сосед внешне как-то изменился. Приглядевшись, догадался - очки другие.

– Ты чего, очки сменил?
– поинтересовался на перемене у него при переходе в другой кабинет.

– Ага, сменил, - криво усмехнулся Вова, но ничего не рассказал.

«Не понял, но раз не рассказывает - значит так надо» - подумал и не стал настаивать. Но потом меня заинтересовало поведение одноклассников. Нас двоих игнорировали! Образовалась какая-то полоса отчуждения. Одноклассники разговаривали, смеялись и шутили между собой, а на нас лишь изредка косились. Зато компания, группирующаяся вокруг лидера класса, посматривала с вызовом насмешливо, и пока обменивались шутками явно насчет нас. «Мачо» же молчал и лишь усмехался, давая друзьям проявить себя. На особенно удачные шутки поощрительно смеялся и с превосходством тоже поглядывал на нас.

Меня это понемногуначинало напрягать. В моей бывшей школе бывало, появлялись новички, и пацаны тоже могли над ними подшучивать. (Иногда довольно зло). Могли даже сделать изгоем класса, если новенький не смог показать себя нормальным пацаном. Но это случалось в классе пятом-седьмом, а никак не в десятом. Обычно в старших классах ребята стараются выглядеть взрослее и ведут себя соответственно. «Может здешние ребята остановились в своем развитии?» - зло шучу про себя. Становление новичков и врастание в коллектив занимало обычно от нескольких дней, до двух недель. Здесь же - не проверив нас «на вшивость» сразу пытаются «опустить».

Догадываюсь, что все зависит от лидера класса и его прихлебателей. Подозреваю, что «инициативная» группа насчитывает всего трех-четырех человек, остальные временные союзники, примкнувшие к сильному на данный момент. Основная масса одноклассниковнаблюдает со стороны и ждет, чем все закончится. Поймал несколько сочувственных взглядов. (В основном девичьих). К своему удивлению Наташка выглядела довольной, как будто получала от происходящего истинное удовольствие. Даже подмигнула мне. «Злорадствует, что ли?» - закралось подозрение. Не в ней ли причина происходящего? Насколько понял, что с таким характером она должна быть одним из лидеров класса и иметь свою группу поддержки или быть изгоем. Но общается со всеми нормально и ведет себя независимо.

Между тем атмосфера в классе с каждой переменой все сгущалась. Над моим соседом стали шутить уже вслух и злее. В столовой, когда он нес поднос с обедом его «случайно» толкнули и стакан с компотом опрокинулся. Вокруг послышался злорадный смех. К сожалению, я самого происшествия не видел и не узнал, кто так сделал. Надо мной пока шутить не осмеливались, но думаю - это ненадолго. Во время обеда постоянно слышались шутки в адрес Вовы. Самым смешным злопыхателям казалось предложить однокласснику похлебать или полакать компот с подноса.

После столовой Вова неожиданно сообщил:

– Мне вчера очки разбили.

Размышляя о происходящем, вначале даже не понял, кому и что он сказал, а сообразив, ухватил его за рукав и свернул к окну в коридоре. Глядя требовательно на него, приказал:

– Рассказывай!

Оказалось, вчера после школы, когда мой сосед по парте проходил вдоль школьного здания, направляясь к метро, его из окна с одного из верхних этажей закидали «бомбочками». (Пакет, сложенный из тетрадного листа, наполненный водой). Одна из «бомбочек» попала Вовке в голову и сбила с переносицы очки, которые упав, разбились. Униженный, мокрый и с разбитыми очками пацан отправился домой. Он справедливо предполагал, что дальше будет еще хуже. Подавляю поднимающуюся злость ииспытываю страстное желание начистить кому нибудь рыло. Подозреваю, что засада готовилась на меня, но я отправился к учителю-краеведу и меня не дождались, а выместили злость на ни в чем не виновном однокласснике. Но я могу и ошибаться. Может в этой элитной школе так принято провожать из школы учеников?

– Ты заметил, кто так шутил?
– со злостью выдыхаю, понимая свою беспомощность. (Разбираться сейчас уже поздно).

Даже окажись я вчера на его месте, ничего бы не смог доказать и найти обидчиков. Сосед мотает головой беспомощно и близоруко глядя на меня.

– Не ссы, разберемся, - подбадриваю его сам, не будучи в этом уверенным.

Понимаю, что нельзя начинать разборки в чужом коллективе первому. Да и не доказать ничего. В то же время убежден - нельзя мириться с травлей, иначе будет еще хуже. Если сейчас нас давят несколько человек, то с каждым днем преследователей будет все больше. Униженных и забитых никто не любит.

Когда подошли к нашему классу - дверь оказалась закрыта. На всякий случай сверились с расписанием. Обществоведение должно проходить в нашем классе математики.

– Почему в класс не идете?
– интересуется подошедший мужчина.

– Настраиваемся!
– нашелся я.

– Получается?
– улыбается он, свободно открывая дверь, и пропускает нас в класс.

– Обрыдались друг другу в жилетки, - под смех доброй половины класса прокомментировал «мачо», обращая внимание на мокрые следы от компота на Вовином пиджаке.

Бросаю на него многозначительный взгляд и прохожу на свое место. Соседу же кто-то подставляет подножку.

Во время урока соседка спереди предает записку, написанную женским почерком:

«Готовьтесь!!! Ребята что-то замыслили!»

Дал прочитать соседу. Он вопросительно посмотрел на меня. Что я мог ему сообщить? Сам ничего не знаю.

На следующей перемене одноклассники выхватили у Вовки из рук портфель и стали перекидывать его друг другу, надеясь, что он будет гоняться за ним. Бросившись к одному из пацанов, сосед неожиданно вернулся и полез зачем-то под наш стол. Не понимая в чем дело, наклонился к нему и опешил. Вовка плакал! Вероятно, стыдился своих слез, но ничего не мог с собой поделать. Всему есть предел. Меня захлестнуло бешенство.