Устал морально и физически вспоминать, писать, чиркать и переписывать. Надоело ломать голову над подбором формулировок. Перечитал написанное и понял, что я слишком тенденциозен и пристрастен в оценках перечисленных лиц. Изложил на бумаге только то, что угодно мне, а не все, что знал или слышал о партийном и государственном деятеле. О том же Шеварднадзе писали, что на место посаженных им воров пришли новые воры, знакомые Первому Секретарю. Медунов и Гришин явно были виновны в разгуле коррупции, как и многие Секретари ЦК и даже Члены Политбюро. По-хорошему бы надо проводить глобальную чистку партии и снимать с должностей почти всех, а то и сажать через одного, как минимум. Но, к сожалению, у Романова нет такой власти.

Вечер.

Решаю, что хватит на сегодня и перечитываю написанное в последний раз. Главное Григорию Васильевичу в текущем году не допустить назначение Горбачева Секретарем ЦК и отставку Мазурова. Не станет Михаил Сергеевич Секретарем - не будет избран кандидатом, а затем Членом Политбюро. Уже тогда история страны пойдет другим путем.

Рассовал исписанные листки по конвертам и заклеил. Пронумеровал. Никаких секреток не делал, да и не из чего. Передам из рук в руки Ксенофонтову, раз Романов ему доверяет.

Время вечернее - за окном сумерки. Ксенофонтов должен быть дома. Набираю его номер телефона.

– Здравствуй племянничек! Как дела? Как в школе?
– радостно интересуется, после моего приветствия.

– Все в порядке, Петр Петрович. Ваше приказание выполнено!
– дурачусь.

– Так, - сразу построжел его голос.
– Давай завтра заеду к тебе перед школой и заберу почту, - планирует.
– Ты когда в школу идешь?
– интересуется.

– Минут в пятнадцать-двадцать девятого, - отвечаю.

– Вот в это время тебя встречу, - сообщает.
– Ладно, до завтра. Учись хорошо. Тете передавай привет, - прощается.

– Тетя! Тебе привет от Ксенофонтова, - кричу в комнату.

– Ты ему звонил? Как он там? В гости не собирается?
– она вышла в коридор и засыпала вопросами.

– Нет пока, не собирается, - огорчил, наверное.

– Ты закончил со своими занятиями? Сейчас ужинать будем, - кивает без заметных признаков огорчения.

Вспоминаю, что завтра суббота и Маринка с Гулькой, вероятно, будут звонить Эдику, надеясь услышать меня. Завтра время есть - съезжу. Но надо бы прекращать эти телефонные переговоры, на которые мне наверняка будет некогда ездить. Остается только обмениваться письмами.

Задумался. Какая была основная задача? Не прерывая связи с моими подружками, скрыть их существование от посторонних. С началом активной деятельности Романова интерес к нему и его окружению будет только усиливаться. Случайно или намеренно, но я могу попасть в поле зрения заинтересованных служб или лиц. Не хотелось бы подвергаться шантажу при помощи моих родных и близких, в том числе подружек. В таких играх нет места сентиментальности, приличиям или жалости.

Но если Ксенофонтов или кто другой зададутся целью выяснить круг близких и дорогих мне людей, то непременно поставят под контроль все линии связи. А их в настоящее время всего две - почта и телефон. С телефоном проще всего. Поставить соответствующее оборудование на нашей линии и автоматически записывать все телефонные переговоры, периодически меняя пленки.

С почтой сложнее. Главпочтамт и ближайшие отделения связи, а также нашего почтальона можно обязать отслеживать все письма, адресованные Соловьеву, Средневой или отправленные из моего города.

«Неужели ничего нельзя придумать?» - мысленно сокрушаюсь. Выход должен быть и я его найду! «Неужели Ксенофонтов не опасается за своих родных?» - возникает в голове вопрос. Он же первый привлечет внимание противников. Задумывается ли он об этом? Может поговорить с ним откровенно? Почему он не прислал обещанного контактера? Не подобрал надежного? Пока нет в этом необходимости? А может, я его не замечаю? «Сколько вопросов и все без ответа!» - отмечаю.

«Пусть пока все идет, как было!» - решаю. Буду думать над тайным почтовым ящиком. Завтра обязательно съезжу в Петродворец и поговорю с подружками. Сегодня надо Эдику сообщить об этом.

После ужина, предупредив родственницу, собираюсь на улицу. Эдику буду звонить, как и прежде из таксофона. Только подхожу к двери, как противно звенит дверной звонок. «Так и не удосужился купить квакающий, мелодичный!» - мысленно упрекаю себя и открываю дверь. На площадке стоят двое знакомых дворовых ребят - Витек и Никита.

– Ты во двор идешь?
– интересуется Никита.

– Пока по делам, но ты мне нужен. Вернее твой брат. Хочу звонок поменять - достало это дребезжание, - сообщаю.

– Я ему сообщу, - обещает, - а ты во двор сегодня выйдешь?
– интересуется.
– Ребята с девчонками сегодня собрались, хотели тебя послушать, - смотрит вопросительно.

Витек активно кивает. Оборачиваюсь на тетю, стоящую за спиной. Она с улыбкой кивает, разрешая. Рада, наверное, что у меня завелись друзья.

– К сожалению, повредил руку, и порадовать сегодня ничем не смогу. Минут через двадцать подойду, - сообщаю.