«Только… Мир без веры… Смогу ли я в таком жить? Как совместятся наши вселенные — успешно или будет постоянный конфликт, извечная борьба противоположностей? И кто из нас двоих победит, кто кого уничтожит?»

Её брови ползут к переносице.

— Ты о чём?

Лучше перевести тему…

— А зачем тебе флейта? Ты же Пилот! У тебя в голове компьютер!

— Что с того? Я вообще не люблю цифры. Ни капельки! Я хотела быть музыкантом, художником или поэтом… Да, математика — своего рода музыка, а музыка — та же самая математика. Всё на свете можно представить в виде модели. Но разве не лучше услышать звук, в живую его ощутить, а не довольствоваться скучными символами?

— Как странно! Не думал, что такой робот, как ты, хочет стать музыкантом! Так почему же не стала?

— Робот?! Сам ты робот! Бесчувственный идиот!

— Облако, извини! Я не это хотел сказать! — тихонько дотрагиваюсь до её пальцев. Она терпит, но хмурится. — Но ты не ответила: если хотела, почему же не стала?

— А ты Кирилл, кем хотел стать?

— Пилотом, как ты! Представь, мы бы вместе…

Она и не думает слушать:

— На твои идиотские мечты мне плевать! Ответь, кем ты стал?

— Электронщиком…

— Ну, вот тебе и ответ! Бывал когда-нибудь в «красной» стране? Там нечего жрать! — она распаляется больше и больше. — Дети пухнут от голода, а людей расстреливают из пулемётов, когда они пытаются убежать! Мне надо кормить семью! Маму, сестрёнку! — она вдруг опадает, видимо вспомнив, что всё это — в прошлом. — Ладно, прости…

— Это ты меня извини…

Облако дотрагивается до моей руки.

— Давно хотела спросить, но стеснялась… Что это за шрамы?

— Так, чепуха… С велосипеда упал.

Виноват не велосипед — одноклассники. Но об этом, я ей не скажу…

Мы умолкаем. Смотрим в пламя костра и слушаем тишину, нарушаемую лишь шорохом падающей с небес пыли, да треском поленьев.

Взгляд цепляется за странный одуванчик на её топе.

— Так ты потому цветочками изрисовала бельё? Не можешь сдержать талант?

Облако смотрит подозрительно, силясь понять, издеваюсь я или нет. Но выбирает мирную тактику:

— Нет. Есть история.

— Расскажешь?

— Действительно хочешь? Или так, посмеяться?

— Смеяться не буду.

— Тогда расскажу непременно! Потом, когда будет всё позади. История станет наградой за спасение девчонки… А пока… Хочешь, сыграю?

— Конечно!

Облако раскладывает флейту, подносит к губам, и из тишины постепенно рождается звук. Он меняется, нарастает, превращается в музыку… В какой-то неуловимый момент мрачная и пугающая реальность исчезает, а вместо неё появляется новая — светлая и прекрасная.

Исчезает и страх.

Ого! Почему же я раньше такое не слушал! Оказывается, это так здорово! Как собрать электронную схему — такую, какой ещё не было. Или создать программу, которая будет работать на порядок быстрее других.

Круто!

Мелодия обрывается.

— Ты чего?

— Хватит. Не нужно слишком долго играть, потеряется смысл. Прекрасное должно ускользать, а не лежать в кармане покорным слугой, — Облако прячет флейту в карман. — Люди не ценят настоящее… Настоящие стихи, настоящую музыку, настоящий момент… Им лишь бы куда-то сбежать, — она поправляется: — Не ценили.

Музыка словно добавила ей своей красоты, и я не могу отвести глаза.

— Знаешь, ты не похожа на азиатку, — я никогда ей это не говорил, боялся обидеть. А сейчас, вырвалось само.

— Расширила глаза. Операцию сделала, чтобы свои надо мной поменьше смеялись.

— Смеялись? — я и сам расширяю глаза — от удивления. — Какие же люди придурки! Как можно смеяться над красотой!

Выходит, глаза у неё «улучшенные». Взглянуть бы на прежние — те, что дала ей природа!

— Спасибо, — она смущается, гладит спутанные волосы и придвигается ближе. — Только, я ведь уже не красивая. Грязная и вонючая…