Плевать! Было лучше, чем торчать в ожидании смерти на пляже.

Слышится гул насосов. Он нарастает и нарастает, пока не переходит в оглушительный грохот. Мне уже приходится кричать:

— Мэйби, ты тоже! Тоже прости! Знай, я тебя лю…

Удар прерывает романтические признания.

Меня распластывает на прижатой к решётке возлюбленной. Мимо несётся вода. Капюшон, рукава и штанины трепещут в потоках. Рядом — кажется, в метре от головы, грохочет насос.

Нам повезло, что строители позаботились о безопасности персонала. Вернее, о защите насоса от андроидов, «зависших» при очистке водозабора. Да, пунктик в сборнике инженерных норм и правил изредка может спасти жизнь!

— Ну ты и слон! Слезай!

— Ну ты и сучка! Сложно было предупредить? А если б я маску разбил?

— Признание хотелось дослушать! Маска противоударная, не беспокойся. Скорее, лопнет твоя башка.

Память услужливо подсовывает микросхему, покоящуюся в кровавом студне.

Мэйби проявляет чудеса проницательности, да ещё и несвойственную корректность:

— Прости.

Вот что значит, оказаться на волосок от смерти! Сразу открываешь в себе и других что-то новое.

Гул насосов меняет тональность, поток замедляется…

Вода прекращает движение. Наваливается тишина.

— Что теперь?

— Кир! Не подумай, что ты был прав, но я лезу обратно в канал! Пропусти…

Её руки отпихивают меня в сторону.

Что ж, спорить не собираюсь. Я уже готов отдать многое за солнечный свет, за глоток воздуха… Может быть, даже жизнь.

Спустя десять минут движения сквозь чёрную тишину включаются насосы. Ещё через пару минут мы снова распластаны на решётке. Но Мэйби теперь наверху.

— Приехали, б**ть! Ну, как тебе больше нравится? — выдаёт подружка.

Благоразумно помалкиваю.

Данные о временных интервалах выдаёт встроенный в руку таймер.

Ага! Теперь можно соотнести скорость потока с нашей, и определить, сколько времени нам потребуется, чтобы выбраться наружу.

Произвожу нехитрый расчёт.

Вот только, какой в этом смысл?

Когда насосы выключаются, мы повторяем попытку. С тем же результатом.

После шестой, Мэйби говорит:

— Больше не могу. И кажется, незачем.

Когда гул стихает, мы никуда не ползём. Просто сидим, взявшись за руки, прижавшись к решётке спиной.

Насосы включаются и замолкают. Это не фонтаны, они так не работают. Возможно, полив.

Вместе с потоком текут минуты, превращаясь в часы. И, ничего не меняется. Будь я один, давно бы рехнулся.

К концу четвёртого часа, Мэйби прерывает молчание:

— Кажется, мы прощались не зря. Скоро кончится кислород, — голос дрожит от холода. — Знать бы заранее… В «скорой» валялись ампулы с наноботами. Убрали бы углекислоту из крови… Слушай, а что ты там говорил? Ты меня что? — она сжимает мне руку.

— Ничего…

— Трус! Как же в тебе сочетается трусость и фатализм?

— Что?

— Ни-че-го… — кривляется Мэйби. — Заткнись!

— Мэйби?

— Ну?

— Насосы молчат уже пятнадцать минут.

— Пошли!

Тело закоченело, затёкшие ноги не слушаются. Мэйби движется сзади, подталкивая меня вперёд.

Мы уже видим неясный свет, когда включаются насосы, и поток уносит нас на решётку.

Дождавшись отключения, молча ползём вперёд.

На середине пути я теряю сознание…

Свет! Снова свет!

В спину давят камни. Надо мной, на фоне зелёных ветвей — сморщенная белая морда какого-то монстра. Будто из гидростатической капсулы извлекли результат кошмарного биоэксперимента.

Жуткая тварь мелко трясётся. Мне на лицо падают тяжёлые капли.

— Очнулся, гений? — монстр шевелит голубыми губами.

Мэйби. Весь день в крови, слизи, воде. И больше четырёх часов под водой.

— К… Как… Как… я… сюда… попал? — язык не слушается, зубы стучат.

— Ну… Приехал на мне.

— А как… ты открыла… решётку?

— Открыта была. Видимо… ты забыл… закрыть. Лежи… — Мэйби падает рядом.

Пятнадцать минут мы просто валяемся в зарослях, пытаясь прийти в себя и согреться.

Когда дрожь стихает, поворачиваюсь к девчонке:

— Нас ищут. Надо идти.

— Может и нет. Не будут они ошиваться тут целый день.

— Я не хочу проверять.

— Хорошо.

Мы встаём. Выложив драгоценные чёрные сферы на землю, стягиваем комбинезоны.