— Что за…

— Господа!

Они подняли головы. На крыше корабля стоял незнакомец в костюме и пальто. Солнце светило ему прямо в спину, превращая в силуэт, но разбойники прекрасно знали, кто почтил их своим присутствием. Швырнув прочь остатки сетеметов, они бухнулись на колени и сцепили пальцы на затылках.

— Начальник, пощади! — заверещал главный. — Всеми богами клянусь — больше сюда ни ногой!

— Смотри мне.

— Зубы даю! Все! И уши! Что хочешь дам, только не казни!

— Цыц.

Он достал из кармана плоскую черную коробочку с двумя спицами. Меж остриями вспыхнул яркий шарик, а на экране коробочки высветилось имя контакта — сестра. Человек в пальто хмыкнул.

— Ну надо же.

Глава 1

На южной окраине славного Белгорода, в поселке Дубовое, в самом конце улицы Лучезарной (да-да, такая есть) стоял Дом. Он и сейчас стоит, но уже не такой яркий и милый на вид. А в те недалекие времена он сиял на всю округу белизной стен, а в багрянце черепицы утопал закат.

Почему я написал Дом с большой буквы, словно имя? Да потому, что он играл столь важную роль в этой невообразимой истории, что вполне мог сойти за полноценного персонажа. Он примостился на отшибе, вдали от похожих как близнецы панельных коттеджей и словно заявлял — я не с вами, я особенный.

Кроме лоска и красоты Дом мог похвастать большим асфальтовым пятаком, на котором очень удобно разворачиваться машинам, а детям играть в классики или в квадрат. Сразу за задним двориком текла узкая, но глубокая речушка, где водилась самая жирная уклейка в округе.

А за речушкой раскинулся иссеченный грунтовками луг, окруженный пятнистой стеной березовой рощи. Этакое пограничье — и город совсем рядом, и до природы рукой подать. Живи и радуйся. Но что такое радость Дом давным-давно позабыл. Почему? Само собой из — за жильцов.

В воскресный июньский вечер, который вполне можно считать отправной точкой череды невероятных событий, семья Невериных собралась за столом. Вернее, попыталась. И двенадцатилетний Вася, и шестнадцатилетняя Алина похватали тарелки с пюре и котлетами и ринулись на второй этаж — к своим комнатам. Дети давно привыкли есть порознь, ведь чем меньше времени проводили с родителями, тем реже совместные посиделки заканчивались ссорами.

Глава семейства попытался заступить беглецам дорогу, но благая попытка утекла в привычное русло.

— Останьтесь, — строго произнес он, скрестив руки на груди.

— Зачем? — буркнула Алина, исподлобья взглянув на высокого коротко стриженного мужчину в белой рубашке с закатанными рукавами. Андрей — отставной военный, боевой офицер, строгости и суровости ему не занимать. Жаль только он не оставил их в части, где им самое место, а принес Домой.

— Поужинаем вместе. Нечего есть за компьютерами.

— Перестань, — вступилась за дочь мать, прекрасно выглядящая в свои тридцать шесть, особенно в майке и спортивных штанах.

— Не перестану, — раздраженно бросил муж. — Разбаловала их дальше некуда.

— Ну конечно! — Маша хлопнула салфеткой по столу. — Опять я во всем виновата.

— Опять ты! Кто кормит двенадцатилетнего пацана с ложечки? А потом удивляешься, почему его в школе травят!

Вася опустил плечи и задрожал всем тщедушным тельцем.

— Тебе заняться нечем?! — накинулась на отца Алина. — Дай пройти!

— Я здесь главный, и вы будете меня слушать! Быстро сели за стол!

Вася взобрался на стул и принялся ковырять пюре, не смея поднять кучерявой головы. Сестра же как с цепи сорвалась.

— Главный? Нашелся тут командир полка! Мать больше тебя зарабатывает, а ты только диван проминаешь да приказы раздаешь! Герой, блин!

— Ах ты…

— Андрей! — взвизгнула Мария. — Пусти их!

— Валите… — процедил мужчина. — И сидите в своих конурах.

— И будем!

Алина пулей вылетела из кухни, следом умчал Вася. Маша тяжело вздохнула и покачала головой.

— Нам нужно отдохнуть, — сказал Андрей. — Съездить куда-нибудь вдвоем. А эти… сорванцы перебесятся и станут покладистее.

— Ты что, я не оставлю их одних.

— А в чем проблема — то? Они уже взрослые.

— Да, но совершенно несамостоятельные. Такого натворят. Нет, однозначно нет.

Андрей пристально уставился на жену, съежившуюся под тяжелым взглядом словно отлитых из свинца глаз.

— Солнце, ничего с ними за неделю не случится. Я хочу развеяться, я уже с ума схожу от бесконечной грызни.