— Шикарно, — ухмыльнулся Николай Николаевич. — И?

— И вот тут в игру вступаете вы, — серьезно подытожил Бажин.

— В качестве кого?

— В качестве посредника, доверенного лица. Теперь всю эту драгоценную информацию, потом и кровью добытую, нужно передать в надежные руки, чтобы запустить колесо именно в ту сторону, какую нужно нам. А еще я хочу получить обратно активы «Гросса» и при этом не превратиться из свидетеля в обвиняемого, — иронично усмехнулся Виталий.

ГЛАВА 27

— Это ж надо додуматься так постричься перед свадьбой!

— Маня, не разыгрывай трагедии, — попытался урезонить Виталий разбушевавшуюся Машку.

Он смеялся, а Маша была расстроена по-настоящему: глаза блестели от слез, голос становился все тоньше, покрасневшее лицо сливалось с розово-красным принтом футболки. В какой-то момент Бажина даже начали мучить угрызения совести. Но длилось это недолго.

— А я что ребенку потом скажу? Смотри, сынок, вот этот лысый на фотографии твой папа?

— Я не лысый.

— А какой ты?

— Коротко стриженный.

— Совсем коротко! Коротко от слова «совсем»!

— Я ж говорил: брошу пить, курить и постригусь.

— Я думала: ты пошутил!

— Такими вещами не шутят, — засмеялся Виталий.

— Виталичка, ну правда, такой красивый был и так себя испортил. Руки бы отодрать твоему мастеру и в одно место вставить! — захныкала и провела ладонью по его голове, попытавшись пальцами взяться за волосы. Но они практически не брались: совсем коротки.

— Маня, хватит причитать.

Маня уселась к нему на колени и с искренним отчаяньем обняла за плечи.

Виталий, засмеявшись, погладил ее по спине: слезы Машкины и споры, страхи и предчувствия, все, с чем она к нему обращалась, о чем говорила, — это так по-женски. Так типично, привычно, понятно, но каждый раз — ново. Вроде бы изучил ее от кончиков волос до кончиков ногтей, а она чем-нибудь да удивит. Вроде бы привык ко всему, но каждый раз чему-нибудь поражался.

Кто сказал, что привычка — это плохо? Что плохого в том, чтобы к своей женщине привыкнуть каждой клеточкой? Изучить смех, улыбки, слезы…

Чтобы по тональности различать, когда достаточно просто чмокнуть в щеку, а когда нужно крепко обнять.

Забавно и абсурдно, по-человечески глупо, но объяснимо, что бросить курить или отказаться от алкоголя некоторым тяжелее, чем оставить семью.

От дурных привычек избавляются годами, иногда безуспешно, но с легкостью бросают жен и детей. Абсурдно…

— Что-то случилось? — встревожено поинтересовался вошедший Мелех.

— Нет, не случилось, — успокоил его Виталий, — но мы всегда найдем повод, чтобы поплакать. Застой слез вреден для организма. Как выяснилось.

Роман, потоптавшись на месте, плюхнулся в кресло. Эля аккуратно присела на край дивана, смущаясь от неловкости: от друзей веяло теплом и интимностью, которые лучше держать за закрытыми дверями. Казалось, эти нежные чувства можно ощутить руками, потрогать, погреться…

Машка со вздохом уселась рядом с мужем и поправила на себе одежду.

— А ты на Бажина посмотри — сразу поймешь, что случилось.

— Смотрю, и что? — непонимающе уставился Роман на Виталия.

— Постригся он.

— Бывает, — усмехнулся Мелех. — И со мной такое бывает аж два раза в месяц. Нормально постригся.

— Не нравится ей. Коротко, — снова посмеялся Виталя.

— А-а-а, — понимающе протянул Роман, — ты привыкай, теперь все будет не так. И сам ты весь будешь не такой. Не так постригся, не так побрился, не так оделся, не так ешь, не так пьешь, не так спишь. И вообще, что ты спишь, когда у нее бессонница! Вставай, скотина! — хохотнул Роман, его смех подхватила и Эльвира.

Машка кривовато хмыкнула:

— Кстати, да, меня страшно бесит, когда я среди ночи проснусь и потом заснуть не могу, а он спит. Чего ты спишь, когда у меня бессонница? — пихнула Бажина в бок.

Новая волна громкого разнотонного смеха прокатилась по гостиной и стихла где-то под высоким потолком.

— Все готово, Виталий Эдуардович. Накрывать? — спросила Надежда, тоже улыбнувшись. Не знала, в чем причина столь веселого смеха, но смеялась вся компания очень заразительно.

— Конечно, — кивнул Виталий.

Никакого особенного повода для ужина с друзьями не было. Разве что пятница и грядущие выходные, наполненные уютной предновогодней суетой.