Горячая вода смыла грязь с уставшего тела и расслабила напряженные нервы.

Справиться с костюмом, пошитым по здешней моде, оказалось не так–то просто. Наряд состоял из двух платьев, надеваемых одно на другое. На мягком каркасе шелестящей нижней юбки лежало тяжелое, роскошное, из алого бархата, верхнее платье. Квадратный вырез декольте позволял любоваться золотистой, теплого тона, кожей, точеной шеей и мягкими полушариями груди.

– Ты симпатичнее, чем мне показалась сначала.

Неожиданно возникшая за плечом рыжеволосая фигура заставила Надежду вздрогнуть.

Бледная мужская рука скользнула в рассыпавшиеся по плечам, золотящиеся на свету, волосы. Игриво пропустила их между пальцами.

– Чародейка! – усмехнулся король. – Пожалуй, я погорячился с неблаговидными высказываниями в твой адрес. Человеческая юность слишком привлекательна, чтоб пренебрегать ею. А я нравлюсь тебе, куколка?

Надежда молчала.

Пусть она и из другого мира, но не настолько наивна, чтобы правдиво отвечать королю: «Нет». С власть имущими во всех мирах одна и та же история. Лучше им не дерзить.

Король неторопливо отодвинулся, подошёл к высокому стулу. Усевшись, закинул ногу на ногу – тонкая щиколотка легла на острое колено.

– Итак? – вопросил он. – Ты и есть воплощенное пророчество?

Надежда продолжала хранить молчание.

О пророчестве она знала ровно столько, сколько сообщили ей Сандар и Сурэй – то есть ровным счётом ничего.

– Отвечай, когда с тобой говорят.

Голос короля зазвучал тише, но в нём зазвенели колючие льдинки.

– Я не знаю.

– Не знаешь?

Рыжий король упрямо выдвинул вперёд узкую челюсть.

– Как это понимать – не знаешь?!

Надежда сжала зубы. Дерзкие слова просились на язык, но давать им ходу не следовало.

– Мне ничего не известно о ваших пророчествах.

Переменчивого цвета глаза оценивающе её сканировали:

– Ты не высокого мнения о моей персоне? Так?

Надежда опустила глаза. Зачем спрашивать об очевидном? Чтобы наказать?

– Я жду ответа!

– Хорошо, раз вы настаиваете, – пожала плечами Надежда. – Вы мне не нравитесь, ваше величество, – признала она.

– Отлично! – радостно улыбнулся король будто и вправду услышал для себя нечто приятное.

Он вообще в здравом уме?

Честно говоря, непохоже. Не мудрено, что в стране всё не слава богу.

– Я великолепное чудовище. Этакая блестящая мразь. – голос был бы просто чистый мед и патока, если бы не пренебрежительно–высокомерные нотки в нём. – Людям, однако, так кажется даже занятнее?

– Как скажите, Ваше Величество. Хотя мне всегда казалось, что репутация во всех мирах чего–то стоит и большинство людей предпочитает выглядеть хорошими.

Подскочив на ноги, сумасшедший властелин ударил кулаком по столешнице, от чего та, прогнувшись, с треском разломилась.

То ли удар был сильным, то ли столик – непрочным?

В любом случае Надежда была удивлена и немного напугано столь бурной реакцией на свои слова.

– Ты знаешь, чего мне стоила наша встреча?! – брызгая слюной, визгнул король.

Надежда отрицательно покачала головой, с сожалением осознавая, что недолго ей остаётся пребывать в счастливом неведении.

– Я пожертвовал кучей народом – родным братом! Я заключил сделку с демонами! Судя по безмятежной физиономии, ты представление не имеешь о гадах, верно?

– Имею, – поспешила заверить его Надежда.

Правда, потом добавила:

– Смутное.

– Мне пришлось принести в жертву брата, чтобы открыть Портал. Единокровного брата, представляешь?

Губы короля разошлись в леденящей душу улыбке.

– Рыцари Света отчаянно нуждаются в орудии, способном противостоять Тьме. Тут уж не до мелочей.

Маниакальная улыбка, от которой кровь стыла в жилах, наконец–то сошла с лица Его Величества.

Оно заострилось ещё сильнее:

– Я любил его.

Король отвернулся к окну.

Но после короткой паузы продолжил с истеричной, веселой злостью в голосе:

– Выходит, я продал душу за золотистые бабьи лохмы? За эти чудные глазки?

Усилием воли Надежда не позволила себе отодвинуться. Она застыла, словно статуя. Только на шее стремительно пульсировала жилка.

– Представь, как я смотрел ему в глаза? Смотрел, пока кромсал тело на узкие ленточки? На кусочки: лоскуток кожи за лоскутком; стружка за стружкой. Представь…

– Вы считаете в этом виноватой меня?! Но я не просилась в ваш мир! Не уверяла никого в том, что могу быть чьим–то секретным оружием. У меня была моя жизнь, моя работа, привычный уклад жизни. Вы по сути всё это у меня отняли. Не спрашивая моего разрешения протащили через болота и через пасти чудовищ. При всём уважении, вы перекладываете свою вину на другого человека, ваше величество, совершенно безосновательно