Но ему места рядом нет. Он так решил. Так правильно.

Не хотел быть постоянным напоминанием того ужаса, через который она и ее семья прошла. Не хотел.

В его силах было закончить все еще давно. Нужно было просто сказать кому-то про свои подозрения относительно отца и смерти матери. Но он побоялся. За себя и за сестру. Она была совсем маленькая, веселая и добрая. Разве он мог сказать ей, что любимый и обожаемый папа на самом деле чертов псих, спятивший от ревности окончательно? Не мог он тогда такого сказать.

И до сих пор жалел об этом. Чувствовал вину за то, что случилось многим позже.

Руслан даже отца не винил. Он себя винил. Потому что бросил сестру одну, только наблюдал как система приемников ломает ее личность, но каждый раз говорил, что так надо, так отец ее не найдет.

До него не сразу дошло, что отец окончательно свихнулся. Не увидел в нем безумия, вплоть до того момента, как его самого на очередном задании ранили в спину. Сдал кто-то из своих, из тех, кто был в курсе.

Первым на ум приходил другой человек, больше подходящий на роль предателя и убийцы, но, пораскинув мозгами, увидел все в несколько ином свете. И тогда стало по-настоящему страшно. Не за себя, за сестру.

Когда смог более-менее свободно передвигаться, добрался до ближайшего убежища, подумал и решил, что за сестрой будет приглядывать, но незаметно. А еще будет выслеживать отца.

Не собирался его убивать, хотел сдать в психушку или под трибунал, но не убивать. Хотя, видит бог, ему иногда очень этого хотелось.

Но годы шли, зацепок было немного. Он и отец, оба ходили по краю и знали, что любой прокол может привести к полету на самое дно, откуда уже не возвращаются. Действовали аккуратно, точно шагали по минному полю.

Правда, продолжаться так долго не могло.

События завертелись слишком быстро, и Руслан едва успел вмешаться.

У него был выбор: спасти Диму и Ромку, спрятать их на время и разобраться со всеми, с кем успеет… или спасти племянника, спрятать надежно и надеяться, что бывший любовник матери сможет Димке помочь.

Такой выбор был неспроста. Он все же не супергерой и нечеловеческих способностей у него не было.

Спаси он Диму… на племянника времени бы не осталось, просто бы не успел нагнать конвой врача и охраны. Упустил бы его, и что тогда… он представить не мог. Дима бы потеряла сына навсегда.

И он выбрал. Да, жестокий способ помощи, но другого выхода не видел. Сам он бы не справился, а Дима горела бы желанием мести и влезла бы во все это с головой, а в конечном итоге нашла тех, кто вывел бы ее на заказчика.

По сути так и получилось.

Руслан предпочитал не думать о том, через что его сестра прошла, и кем стала. Это семейное, видимо, — быть убийцами, почти слетевшими с катушек.

Где-то он сестрой даже гордился, чуть-чуть.

Странно, конечно, но когда обычный наемник приобретает славу в определенных кругах и имя его говорят полушепотом, чтоб беду не накликать, как тут можно не гордиться?!

К мальчишке не привязывался. Нашел няньку. Навещал часто, но больше давал посмотреть фотографии Димы и ее голос послушать. У него были старые записи, но и новые тоже иногда удавалось заполучить.

Племянник рос интересным, любопытным и спокойным. Первое время это напрягало, но он привык и стал воспринимать это нормой.

За два года все же привязался к мальцу. И даже скучал.

Все думал, что внутри все выгорело давно и безвозвратно, но нет. Еще какие-то светлые чувства внутри трепыхались.

Когда пришло время возвращать сына законному отцу, будто часть тела от себя отрывал.

Но глаза Ибрагима в тот момент…повлажневшие глаза и неверие, дрожащие руки. Этого не забыть никогда. Не вычеркнуть из памяти.

Как и тот день, когда Илай появился на свет. Горе сестры. Практически разрушенная жизнь старого друга.

Столько времени прошло уже, а все, будто вчера случилось. И помнит все до мельчайших подробностей.

Особенно взгляд Димы в том доме.

Полный боли, неуверенности, страха. И надежды. Надежды, что отец образумится и ей не придётся спускать курок.

Она бы этого не сделала. Несмотря на все, что ей пришлось пережить и сделать, этого бы не сумела. Просто потому, что в глубине души до последнего отца любила.

А он сделал.

Либо отец, либо она.

На его плечах очередной ужасный выбор и он его сделал.

И не жалеет ни капли. Не в этот раз.

Со своей совестью он давно договорился. А то, что время от времени хочется себе пулю в лоб пустить… ну… с кем не бывает.

Пока живет, и так сойдет. А если сильно припечет, так о нем никто сожалеть не станет, и все разом закончится.