Никакой вины, одиночества и тоски.

Ничего не будет.

И с каждым прожитым днем, эта мысль становилась безумно привлекательной.

Как там Ибрагим говорил про Диму? «Она всегда у меня за спиной»?! Что-то такое точно, да.

Все никак понять не мог к чему это, почему?!

Теперь понял.

Если человек дорог на самом деле, если самый родной и близкий, и жизни своей и чужой ради него не жалко, нужно быть у него за спиной всегда.

У его сестры и ее мужа, несмотря на все ошибки и трагедии, вышло остаться за спиной друг у друга. Находясь в разных концах огромной страны, они все равно были готовы в любой момент друг к другу сорваться, и оба об этом знали.

Но у его сестры был ведь не только муж, но еще и брат. Но, когда она повернулась, его за ее спиной не оказалось.

И это до сих пор Руслана изнутри убивало. Потому что ее крики, ее боль ему снились. Звенели в ушах.

Иногда он не понимал даже это желание пустить себе пулю в лоб, когда все кончится, чье оно? Его или ее?

Он все больше склонялся к варианту, что общее.

А теперь только его.

Сегодня он в последний раз посмотрит на племянника и уедет. Возможно, что больше никогда уже не вернется.

Правда, планам его было не суждено сбыться.

Только пройдя на кухню, он уловил запах, которого быть не должно.

Пахло кофе и чем-то сладким.

А в самой маленькой кухне, в углу на табурете сидела его сестра.

На столе две чашки кофе и пистолет.

Он застыл в дверях и просто смотрел на нее.

А Димка на него. В упор, взглядом пытаясь вскрыть ему черепную коробку.

— Я все ждала, когда ты появишься, — она начала первой, прервала молчание, голос спокойный с металлическими нотками, — Но ты упорно продолжал прятаться в своей норе и я поняла, что твоего появления в своем доме не дождусь.

— Как ты меня нашла? — единственное, что смог из себя выдавить. Самое то для встречи с сестрой, после многолетней разлуки. Идиот.

— Я, знаешь ли, стала параноиком по части безопасности, а ты не шибко хорошо заметаешь следы. Про все твои приезды я в курсе. Не понимаю почему ты просто наблюдал издалека. Мог бы просто позвонить и прийти в гости, — взгляд холодный, а в голосе упрек.

Руслан смотрел на Диму, впитывал родные черты, запоминал. Эти льдистые глаза, тонкие губы и взгляд с прищуром. Расслабленная поза, но он знал какой она стремительной может быть.

— Я не собирался показываться тебе на глаза.

— Знаю, — она кивнула, — Не знаешь, почему мне иногда снится, что я беру пистолет и пускаю себе пулю в лоб? И главное, этому радуюсь, ведь все, наконец, кончится. Не знаешь?

Он отворачивается от нее, смотрит на стену.

Он знает. Конечно, он все знает, но надеялся, что ей никогда этого узнать не придётся.

Руслан молчит. Ему сказать нечего. Не знает, как в слова обличить все, что грызет изнутри многие годы. Как попросить у нее прощения. Как загладить вину. Не знает он, а выход видит только один.

— Хочешь, я сама это сделаю? — она вдруг срывается с места, хватает свой глок и подходит к нему, — Хочешь?

Заглядывает в глаза, пытается что-то там найти, но не находит, хмурится, а глаза становятся практически стальными.

Одной рукой прижимает его голову к себе. Щека к щеке. Висок к виску. И холодное дуло пистолета касается кожи.

— Одним выстрелом все решу, хочешь? Одной пулей две жизни, хотя скорее даже больше, — она зашептала ему на ухо, опаляя горячим дыханием кожу, — Раз, и все, — нет больше ничего. Муки. Боли. Вины. Ничего нет. И там тоже, я знаю, я там была. Там пусто, Рус, пусто. Но нам-то с тобой не привыкать, мы живьем в адском котле жарились, да?! Остальное уже не страшно.

Дима будто сошла с ума. Точно. Абсолютно.

Держала пистолет у его виска и шептала торопливо. Захлебываясь своей и его болью.

— За что ты себя винишь? За что наказываешь? За отца? Туда ему и дорога, нам при жизни досталось, а ему после смерти адского пекла будет мало, понимаешь? Мало! — она почти проорала это, но он не шелохнулся. Ее палец на спусковом курке мог дрогнуть и тогда уж точно конец. Им обоим. Сразу. Ледяной холод от страха пробрался в самое сердце.

— Я виноват, Снегурка. Перед тобой. Очень. Не уберег, столько боли причинил. Я виноват.

— Виноват, — она едва уловимо качнула согласно головой, — Но проблемы решаются не так, братец. Ты решил бросить меня опять, только теперь навсегда, понимаешь?! Мы через такой ад прошли, и ты решил снова меня бросить насовсем.

Руслан задрожал всем телом, услышав это. Услышав запрятанные слезы и обиду. Ее боль, созвучная его.

Он не хотел ее бросать, не хотел!

— Я жить не хочу, Снегурка! Не хочу так! — просипел ей на ухо, обнял ее крепче, свою руку поверх ее на пистолет, сменил угол выстрела. Ее не заденет, а ему полбашки точно снесет.