***

Что она там говорила себе пару дней назад? Что Данила ее приятно удивляет?

Черта с два!

Идиот чертов!

Такое ощущение, что ему башку переклинило основательно, иначе пояснить его действия у нее не выходило.

Час назад в ее спальню врывается Игорь, злой и в пижаме, а еще ужасно обеспокоенный.

Утром они должны были выехать пораньше, и на два дня примерно уехать из города по делам, так что, отбой был раньше, чем обычно, и ничего не предвещало беды.

— Он в клубе, — выдохнул Игорь, но с места так и не сдвинулся.

Молодец, хороший мальчик.

Теперь нужно было успокоиться самой Диме и медленно опустить руку с пистолетом.

Резкий шум, и человек в дверном проеме. Хорошо, что спала не так долго и не глубоко, сумела распознать Игоря, а иначе бы спустила курок и тогда проблем бы прибавилось вдвое больше.

— Кто, он?

— Данила.

— И что? Пусть, он же с ребятами, — пожала плечами, села в кровати, спустила босые ноги на холодный пол.

— Костя звонил, Кимура уже собирается.

— Я ни*рена не въезжаю, давай по-человечески. Что случилось?

Игорь снова вдохнул.

— Данила в клубе.

— Это я и так поняла, дальше.

Она не стала заморачиваться его присутствием, начала переодеваться. Все равно ведь не отстанет и ей придется разбираться с тем, что там у него случилось.

— Хороший клуб, дорогой. Только…. Там…. Не совсем обычные посетители.

— Что там? Садо? Мазо? Некро? Конченные нарики? — быстро натянула брюки, потянулась к футболке, — Отвернись!

Шрайман нехотя отвернулся, пусть у него и двоилось перед глазами от вида ее голых стройных ног.

— Можно сказать, что все вместе взятое, но не это главное. У нас контракт на подписании, мне не нужен сейчас медиа скандал с Данилой в главной роли. Клуб закрытый, просто так туда не попадешь, но кто-то стукнул журналистам, что там будет важная персона. Уж не знаю про Даню это или нет, плевать, но его нужно оттуда забрать и тихо.

Дима уже оделась полностью и сейчас просто смотрела на мужчину, а ему от этого пристального взгляда становилось неприятно и стыдно. Потому что его брат действительно увлекался всей этой херней и мог влипнуть в такую задницу, что со всеми деньгами Игоря, брата он не вытащит.

— А полегче задачки нет?

— Дима, пожалуйста, вытащи его оттуда.

И вот она здесь, в месте, куда здравомыслящий человек по своей воле ни в жизни не придет.

Вывод: Данила Шрайман плохой мальчик.

Иронично, нет, правда. Плохой мальчик. Пиз*ец просто!

Это же… отвратительно.

Она знает, что это такое быть связанной, подвешенной цепями за руки к металлическому крюку. В этом нет никакого удовольствия. Только боль и страх. Внутренняя дрожь, зарождающаяся внутри тела, сперва едва заметная, но, спустя какое-то время все тело дрожит словно в судорогах, и ты не можешь это прекратить.

Боль не уходит. Не забывается. Она просто перестает быть такой яркой и ослепляющей, лишающей сознания. Привыкаешь.

И видишь. Видишь, что с тобой дальше собираются делать. Слышишь противный голос, который задает вопрос. Один и тот же.

И скрежет. Скрежет железной трубы по бетонному полу.

Свист воздуха при замахе и тупой звук удара металла о кости.

Добровольно вот так висеть, потерять всякий контроль над ситуацией, над своим телом могут только абсолютно конченные люди.

И Данила среди них.

Она его не узнавала. Смотрела и не могла поверить, что этот острый на язык парень, умный, может позволить кому-то творить с собой нечто подобное.

Отвратительно, до тошноты.

Это сейчас модно: доминанты, саббмисивы. Удовольствие в подчинении и причинении боли.

Ее начало тошнить.

Их не пропускали в клуб, типа, не положено. Но Васю она взяла с собой не зря. Пришлось немного попугать массой и только потом объяснить цель визита их честной компании в этот с*аный притон. А заодно рассказала администрации сего заведения, что у них тут засланный казачок — журналист, и, если бы не просьба Игоря, она бы этому журналисту помогла прославить не только место, но людей, здесь присутствующих.

Смотрела на Данилу и не видела того, к кому смогла привыкнуть за эти дни. Как так?

Разве мог этот, стоящий на четвереньках, связанный веревкой парень с пустотой во взгляде, быть Данилой?

Нет, не мог.

Тот парень никогда бы и никому бы не позволил поставить себя на колени. Это не Данила Шрайман, это его жалкое подобие.

Надо сказать, что шороху они навели знатно, и сейчас тут в интимном клубе царил шум, гам, слышались возмущенные голоса, ругань.

Плевать на них.