Присутствие последнего, Диму раздражало. Он ей, в данный момент мешал своей правильностью и нежеланием понять, что сдавать этого красавца ментам, это все равно, что выбросить белый флаг, и сдаться. Ну, посадят его, точнее задержат на пятнадцать суток до выяснения личности, так он их и не проживет даже. Повесится на вторые-третьи сутки, не сам, естественно, ему помогут «добрые и сознательные» граждане.

Зря Игорь решил смотреть то, что будет дальше, — ему не понравится.

Но он сам это решение принял, значит, так тому и быть.

Дима оттолкнулась от стены, на которую опиралась, прошлась вдоль стола. Показательно начала разминать плечи, руки. Костяшки хрустнули прям вовремя. Эффект, что надо, — мужчина посмотрел на нее с такой ненавистью. Ну, еще бы. Он один из тех самых продажных и самых удачных наемников, нечистых на руку, убивающий как цель, так и заказчика. Падаль, потому что, убив… просто тупо грабит тела, дома, офисы. Падаль. Грязная и гнилая.

Она не грохнула его потому, что он не был ее целью, и ничего ей не сделал. Но и спиной к нему Дима бы никогда не повернулась.

Мужчина смотрел на нее, презрительно кривил разбитые губы.

— Ну привет, дорогуша, давно не виделись! — и опять эта улыбочка, но глаза… глаза не врут, и внутри Димки начал загораться азартный огонек. Очень уж хотелось проверить свои догадки.

— Да, мой сладкий, давно, и лучше бы тебе было не переходить мне дорогу. Но раз ты здесь, значит, будем говорить, да?

Дима была уверена, что взяла след. Может, и не приведет к настоящему заказчику всего этого, но хоть сможет частично ответить на некоторые основные вопросы. Точнее, подтвердить свои мысли на тему. А это, в данной ситуации уже не мало.

— Так а я разве перешел? Жил себе тихо-мирно, и вдруг… схватили, натянули мешок на голову…

— Ох Валя-Валя, ты как был треплом, так и остался. Но у тебя есть отличная возможность повернуть все в свою сторону. Расскажи мне то, что я хочу узнать, и разойдемся мирно, и без увечий.

Дима присела на край стола, Вася стоял за спиной Вали, а Шрайман — в углу комнаты, и закипал. Ему все происходящее было противно.

И Дима, вот такая, равнодушная и спокойная, но угрожающая связанному безоружному человеку. Его передёргивало от всего этого.

Дима все это видела и мысленно называла его «чистюлей», ей почему-то становилось весело до невозможности.

— Ты мне угрожаешь? — мужчина захохотал, — Ты… мне?! Ох, детка, ты давно перестала быть крутой. Или думаешь, меня напугают истории о тебе? Пытки? Детка, да я рожден, чтоб меня пытали.

— Пой, птичка, пой, а я посмотрю, как ты будешь петь дальше, — спокойно ответила, и тоже начала улыбаться, предвкушающе.

Ей не нравилось причинять боль, нет. Но ставить на место вот таких мразей, — еще как.

— Так я спою, а ты подыграешь, да? Что ты хочешь знать, Зима? Кто меня нанял? Я не в курсе, заказ взял через посредника.

— Врешь! Чтоб ты, и не попытался узнать имя заказчика, — не верю, родной?! Не убедительно,-

голос ласковый, почти медовый.

— Твое право, — пожал плечами, — Больше ты вряд ли из меня вытащишь.

Ну, кто бы сомневался, конечно. Информацией делиться никто не любит. Ну, ничего: не любит, — заставит. Зря он, су*а, перешел ей дорожку, очень зря.

Дима едва заметно кивнула Васе, тот понял ее правильно и подошел к мужчине, закатал рукав футболки, обнажая крепкое плечо, и сделал инъекцию довольно сильного обезболивающего, правда, действие пройдет минут через сорок, не больше.

— Серьезно? Укольчик мне поставили? Это витамины, что ли?

— А как же, витамины. Все лучшее- для тебя.

Но ему стало страшно. Зрачки расширились. Страшно, но недостаточно для того, чтоб говорить.

Ладно, значит продолжит. Видит бог, она не хотела продолжать. Но дело есть дело.

— Может, все же расскажешь мне все, или продолжим веселиться?

Валик начал потеть, капельки влаги на висках проступили. Но говорить был не настроен.

— Слышь, мужики, а чего вы все молчите, или у вас баба главная?

Шрайман от этого «баба» скривился, как от лимона, но промолчал, только смотрел на Диму выжидательно, а вот Вася…

Тяжёлая рука на макушке, — и послышался тупой звук удара, приятный для ее ушей звук чавканья, и тихий стон.

— Она не «баба»! — Вася учтиво поклонился, стонущему мужчине, и даже платочком вытер тому кровь с лица.

Через пару минут в подвал спустился Роман с чемоданчиком в руках, и Данила с перепуганными глазами, а когда он увидел, сидячего на стуле избитого мужчину, еще и побледнел.