– Нет. Просто жду не дождусь, когда мы уже поедем...

Громов кивнул, но ничего не успел ответить, потому что в дверь позвонили. С недавних пор неожиданные звонки ничего хорошего ему не сулили. У Глеба на них уже какая-то фобия выработалась. Никак стареет?

– Пойду, открою, - проинформировал Наташу, сунул ей в руки готовый тост и пошел прочь из кухни.

Кого он не ждал, так это Карину. В последнее время она поутихла и не изводила своего охранника так уж сильно. А тут... примчалась. Глаза горят. Значит, что-то случилось.

– Проходи.

Она не прошла. Влетела. Впечаталась в него руками и ногами. Сжала бока, носом уткнулась в грудь. Громов поднял глаза к потолку. Ну, приехали. Снова здорова. Он уже хотел отцепить от себя зарвавшуюся девчонку, когда та затараторила, шмыгая носом:

– Лику убили.

Глеб замер. Нерешительно поднял ладонь и похлопал девочку по плечу.

– Ну, а ты чего расстроилась? Она тебе кто?

– Это я виновата, да?
– бормотала она, цепляясь за его футболку тонкими пальцами с обкусанными под корень ногтями.

– Что? Большего бреда я от тебя не слышал!

– Говорят, что авария. Не справилась с управлением... Но это ведь никакая не авария, да?! Это ведь все Джамирев подстроил? Он так ее решил наказать?
– у Карины начиналась истерика. Она впилась пальцами в его спину и вплавилась телом в тело. Громов пошевелился, отстраняясь, поднял взгляд и наткнулся... на пристальный взгляд Наташи. Холодок пошел по спине. И хрен его знает, отчего. Она всегда смотрела так, будто взглядом придавливала, но в этот раз было в нем что-то еще. Что-то, еще более странное.

– Так! Успокойся. Иди в кухню, расскажешь все по порядку. И не выдумывай ничего. Скажешь тоже...
– скомандовал Глеб своей неожиданной гостье.

Каким-то чудом Карине удалось взять себя в руки. Она была сильной девочкой. Недолюбленной, капризной, в чем-то совершенно невыносимой, но сильной. И несмотря ни на что - порядочной. Девочка отстранилась и уже было послушно повернулась в сторону комнаты, как увидела Наташу.

– Я при этой... ничего говорить не буду!
– вскинулась тут же.
– Это она во всем виновата! Она!

– Не говори. Я тебя не приглашал, - пожал плечами Громов, настежь распахивая входную дверь. Топчущиеся на лестничной клетке парни даже бровью не повели. Как будто это было в порядке вещей. Профессионалы.

– Не надо, Глеб Николаевич! Я... я к себе пойду.

– Наташа...

– Я к себе пойду!

И ушла. А он психанул. И знал же, что нет смысла на Каримову обижаться. Ну, ведь дурочка малолетняя. Да и не в курсе та их ситуации. А ведь все равно хотелось встряхнуть ее так, чтоб аж зубы клацнули. Какого хрена она вообще себе позволяет?

– В кухню иди, - рявкнул все же, с грохотом захлопывая дверь. Карина не испугалась. Демонстративно стащила туфли и, вздернув нос, пошлепала, куда было велено. Зараза. И куда только слезы делись?

– Ну, так ты успокоилась?

– Успокоишься тут! Я, может, в смерти человека виновата!

– Не улавливаю твоей логики.

– Ага. Как же... не улавливаешь! Я тебе рассказываю о том, что это она Рафика... того. А спустя несколько дней Лика погибает. Это Джамирев, да?
– в шоколадных глазах Карины снова блеснули слезы.
– Ты ему все рассказал?!

– Нет, - соврал Глеб, - с ним не так-то просто увидеться. Так что, выдыхай. Ни в чем ты не виновата. Просто пьяная обдолбанная малолетка не справилась с управлением. Только и всего.

– Лика не бахалась, - шмыгнула носом Карина, недоверчиво глядя на Громова. А мужчина с трудом удерживался от того, чтобы не выпроводить её в ту же секунду и не рвануть вслед за Наташей. Успокаивала его лишь мысль о том, что той сейчас наверняка хотелось побыть одной. А его настойчивость лишний раз бы ее травмировала.

– Слушай, это уже дело третье... Давай, успокаивайся. Напридумывала целый детектив.

– Ты правда думаешь, что Джамирев не причем?

– Ну, а что, я б тебе врать стал?

– Я так хотела тебе помочь, что не подумала о последствиях, - всхлипнула Карина, - а потом, когда это случилось...

– Ты в любом случае была бы не виновата. Лучше было бы, чтобы пострадали невинные?

– Невинные? Эта, что ли?
– спросила девочка, презрительно кивая головой в сторону коридора.

– У «этой» есть имя. И как я тебе уже говорил, происходящее её вообще не касается. Так, ладно. Мы вроде как все выяснили?