– Ты что, меня выпроваживаешь? В таком состоянии?

– У меня дела. А поплакать ты, если хочешь, можешь и дома.

– Козел!
– фыркнула девочка, спрыгивая с табуретки.

Глеб закатил глаза.

– Ничего нового. Давай, выметайся...

У них было своеобразное общение. Да. Но так уж сложилось. Он знал эту занозу, как облупленную, и как никто понимал, что расшаркиваться перед нею не стоит.

В противовес всем ожиданиям, Наташа вышла из своей комнаты сразу, как только Карина ушла. Наверное, услышала, как захлопнулась дверь - эмоций их недавняя гостья не сдерживала.

– Извини за нее...

Наташа лишь отмахнулась.

– Теперь мы можем ехать?

– И ты не хочешь знать, что случилось?
– удивился Громов.

– Я слышала начало разговора и все поняла.

Глеб задумчиво кивнул. И понимал ведь, что сейчас нужно отступить. Наташа не была настроена на общение. Об этом свидетельствовала вся ее поза. Отсутствующий, впяленный в стену взгляд и хаотичные движения рук, которыми она туда-сюда растирала собственные бедра.

– И что? Как... тебе далась эта правда?

– Эту девочку... получается, ее убили?

– Не исключено. Только знаешь, что? Это не наша вина, что бы там Карина ни думала. Из-за этой Лики уже пострадали невинные люди. Мы не могли этого допустить. И все сделали правильно. К тому же... её судьбу решали не мы.

Наташа кивнула. Схватила рюкзак и, потеребив тот в ладонях, спросила:

– Ну, так мы едем? Или наши планы...

– Нет. Все в силе. Может быть, ты доешь свой завтрак? Тосты остыли, но я могу приготовить новые...

– Не хочу. Поедем...

И они поехали. Наташа всю дорогу молчала, задумчиво глядя в окно. В палате мужа она сидела в тот день особенно долго. Держала его за руку и что-то беззвучно шептала. Громов заглянул пару раз, но не посмел прервать их. Своими тонкими пальцами она гладила синие вены на запястье Кирилла, время от времени перехватывала его безвольную руку и подносила к дрожащим губам. Смотреть на это было невыносимо.

Не то, чтобы это что-то меняло.

Громов мерял шагами коридор, отгоняя прочь суку-ревность. Неправильную, некрасивую. Ревность, на которую он не имел права. Но как объяснить это сердцу? Как совладать с собой и не ворваться в палату, чтобы это все прекратить?!

Дверь тихонько хлопнула. Громов оглянулся. Наташа осунулась и побледнела.

– Слушай... Может, ну его, это все? Поедем домой? Ты неважно выглядишь...

– Нет, нет. Все в порядке. Я... не хотела бы менять планы, если это возможно.

Наташа снова на него не смотрела. Да что же это такое? Громов нервно сглотнул. Дернул плечом, мол, как скажешь, и первым пошел по коридору.

Наташин дом оказался примерно таким, как Глеб себе его и представлял. Крыша прохудилась, голубая краска, которой когда-то здесь были выкрашены окна, облупилась, ступеньки, ведущие на крыльцо, прогнили, а само оно покосилось. Громов окинул взглядом прилегающую территорию. Улыбнулся, обнаружив вычищенный от травы пятачок посреди заросшего двора. Очевидно, здесь трудилась Наташа.

– Кирилл хотел продать этот домик... А я не согласилась. Может быть, если бы продала, он бы не вляпался...
– заметила Наташа, подковырнув носком старой кеды, выпирающий корень старой вишни.

– Даже не думай!
– вскинулся Громов, до этого с вниманием разглядывающий окрестности, - он столько денег проиграл, что этот дом и десятой доли бы не покрыл.

– Почему? Для кого я его берегла... Здесь только захирело все и покосилось...
– не слушая его, продолжала свой монолог Наташа.

– Ну, так отделаем! И что значит - для кого? Для дочки. Ты уже думала, как назовешь малышку?

– Нина... Я назову ее Нина. Как маму.

– Красиво.

– Да, - шепнула Наташа, а потом будто опомнилась: - Глеб Николаевич, а что... что, здесь правда можно как-то отреставрировать? Я хотела покрасить окна, но побоялась, что краска навредит малышу.

– Да запросто. Начать с крыльца...
– Глеб растер затылок, еще раз осматривая халупу. Вообще, по большому счету - толкни ее кто посильней - упадет ведь. Но, если Наташа хочет...

– Нет-нет. Это бессмысленно. Там и перекрытия прогнили, и стены... нам когда еще говорили. Даже печь топить опасно, мы потому здесь и не жили с Кириллом.

– Ладно... А если его бульдозером, а потом заново точно такой же?
– Громов очертил пальцем круг и прикусил изнутри щеку.

– Что заново? Дом построить? Да вы что! Это такие деньги...

– Ну, а в целом? Как тебе сама идея? Или нужно непременно эти стены оставить? Это вообще принципиально? Нет?

– Это невообразимо, - рассмеялась Наташа впервые за целый день.
– Новый дом. Скажете тоже...