– Ламберт, независимо от того, готова ли к этому, я уже твоя, - ответила Камилла, погладив его по щеке.

– Значит, я могу распоряжаться твоим секретарём?

– Слушай, ты, софист!
– девушка запустила в собеседника скомканной салфеткой, но мужчина ловко увернулся. Оба рассмеялись.

– Ты очень весел для покойника, Канцлер.

Камилла обернулась на голос и не сразу узнала пожилую женщину, стоявшую рядом с ними. Пожилую? О нет, ещё вчера ей не дали бы и тридцати.

– Леди Корлайла, - мужчина встал и поклонился со всем изяществом высокопоставленного придворного.
– Какой сюрприз. Присоединяйтесь, - он собственноручно пододвинул к столу ещё один стул.

– Засунь свои любезности в...
– это мало кому было известно, но леди Корлайла происходила из очень скромной семьи, и великосветский лоск слетел с неё вместе с пигментацией волос.

– Давно вы?..
– Камилла не могла оторвать взгляд от её седин.

– Вчера. И уже ходить становится тяжело. А ты, некромант хренов, неделю как побелел, - обернулась она к успевшему занять своё место Канцлеру, - и несмотря на это твоя девчонка светится так, будто ты её только что...

Камилла залилась густым румянцем.

– А? Я что, угадала? Ну, мужик... Послушай, Камилла, погуляй пока. Нам с Канцлером надо перемолвиться о том, о сём... Не бойся, ничего я ему не сделаю. Не до того мне уже сейчас, - добавила бывшая фаворитка кесаря, перехватив недоверчивый и враждебный взгляд сенатора.

Девушка вопросительно посмотрела на Ламберта. Он успокаивающе сжал её ладонь и сказал:

– Побудь немного с Мартеном, моя пери. А то ему, кажется, уже нехорошо.

Хозяин, и правда, из бледного сделался землистым, но продолжал маячить у двери на случай, если гостям что-нибудь понадобится.

– Талантливая девочка, - сказала Корлайла, провожая Камиллу взглядом.
– Ей удалось надуть и меня, и Вивьен.

Канцлер молча налил бывшей фаворитке кесаря чашку чая. Они долго сидели друг напротив друга - седые и молчаливые.

– Ты знаешь, два дня назад я давала бал в твою честь, - наконец сказала женщина.
– Вернее, в твою память.

– Очень любезно с твоей стороны.

– Я думала, что закончилась эпоха. Эпоха Канцлера. А на самом деле закончилась моя.

Мужчина тактично промолчал.

– Послушай, это ведь ты спровоцировал шестимесячную войну?

– Выбора не было, - неохотно отозвался он.
– Время работало на них. Если бы императору Кордолиса удалось стянуть все войска в один кулак, мы бы так легко не отделались.

– По мирному соглашению к Кордолису отошли земли с твоим родовым поместьем.

– Видишь ли, мир подписывала Камилла. А она тогда не знала, что я фон Штосс.

– Перемудрил с конспирацией?

– Вот уж чего я никогда не скрывал, так это своей фамилии. Просто канцелярия интересовала её больше Канцлера. Да и поместье я сразу выкупил.

Корлайла позволила себе усомниться, что молодую девушку груда заплесневелых бумаг интересовала сильнее, чем загадочный молодой человек, но ничего не сказала. Кто её знает?

– Поместье влетело тебе в копеечку.

– На условиях этого мира я заработал на десяток таких поместий.

– Смещение жены кесаря?

– Я.

– Но мне всё-таки удалось переиграть тебя и стать фавориткой.

Канцлер опустил глаза.

– Что, будешь утверждать, что не приложил руку к «смотру невест»?

– Не стану отрицать. Мне было важно, чтобы выбор не пал на Элизабет.

– Это почему?

– Она из Тингума и очень патриотична. Не мне тебе рассказывать, как внушаем наш добрый кесарь, а Элизабет настояла бы на альянсе против Альбастана. Мне это было ни к чему. Оливия, хоть и чужда политики, разорила бы казну бессмысленной роскошью... А Зара вообще просто фанатичка.

– Не хочешь ли ты сказать, что моя кандидатура тебя устраивала?

– А почему нет? Под твоим чутким руководством Сивфы процветают.

– Но я же хотела тебя убить.

Он пожал плечами.

– Не ты первая, не ты последняя. К тому же, став первой леди, ты вынуждена была непрерывно пребывать в сиянии короны, а я мог позволить себе оставаться в тени.

– Я могла просто приказать арестовать тебя, и ты бы «покончил с собой в камере предварительного заключения».

– Но ты ведь этого не сделала, - сказал седой интриган, глядя коллеге в глаза.

– Только потому, что мне стало известно, что Таро, сплотивший оппозицию, и Канцлер - одно лицо, и в случае его ареста поднимется масштабное восстание.